Кукла маниту

Подумать только, он еще спрашивает! Однако, похоже нелегко будет развязать язык этому старому пугалу. Ну так ответь ему. Рой, не молчи, не стой, втянув голову в плечи, как перед Бэлфуром.

— О вчерашнем представлении. У меня жалоба.

— Ишь ты? Жалоба, значит? Ну, и чем же ты недоволен? Рой разозлился и от этого заметно осмелел.

— Я хочу выразить протест не только от себя, но и от лица всех тех, кто вчера присутствовал на этом отвратительном спектакле.

— Так это, вишь, тебе со мной надо толковать. — Глаза оборванца угрожающе сощурились, а метла медленно повалилась на пол. — Это я вожу кукол, а ежели кому не нравится, то пошел он в задницу.

— Жестокость! — У Роя участилось дыхание. — Вы слишком далеко заходите. Все-таки, в вашем театре бывают женщины и дети.

— А как же без жестокости-то? На хрена нужны Панч и Джуди, ежели…

— Но не до такой же степени! Неужели вы не понимаете, что кровь выглядит неестественно, отвратительно…

— Кровь?

— Да, кровь.

— Паря, не иначе, у тебя крыша съехала. Не было никакой крови. Не было и быть не могло. Может, глаза шалят?

— Была! — Рой едва не сорвался на крик. — Я видел! Все видели!

— Слышь, паря, — оборванец прочистил вторую ноздрю. — Ей-богу, не было никакой крови.

Рой вздохнул, глядя на кособокий балаганчик.

— Ну что ж, сейчас мы это выясним. — Он повернулся и решительно зашагал к сцене.

— Эй! — Оборванец заспешил следом, припадая на левую ногу. — Эй, ты чего ко мне привязался, а? Слышь, не лезь не в свое дело! Я полицию позову! Меня сюда не для того поставили…

Роя уже не интересовало, для чего сюда поставили старика. Он приблизился к сцене и распахнул занавески, робея при мысли о том, что сейчас откроется его глазам. Но сцена оказалась пуста. Глядя на чистый, местами трухлявый пол, он почувствовал, что краснеет.

— Ну, мать твою, че я тебе говорил? — Служитель наткнулся на Роя сзади, обдав кислым запахом пота и одежды, которую он, наверное, не снимал даже на ночь.

— Вы все вымыли! — уверенно произнес Рой, поворачиваясь. — Вымыли, готовясь к сегодняшнему спектаклю.

— Слышь, паря, — старик тяжело дышал, — похоже, отвык от быстрой ходьбы, — не было никакой крови, и не будет, потому что она тут на хрен не нужна. А ежели и нужна, стал бы я с ней возиться? Усек? А теперь вали отсюда.

Краснея, Рой отвернулся и замер. В стороне от сцены, на листе рифленого железа, положенном сверху на несколько железных бочек из-под солярки, рядком сидели три деревянные куклы. Джуди, Полицейский и Панч. Ничего, казалось бы, странного — почему бы им здесь не сидеть? — и все же…

Лица! Деревянные лица должны всегда оставаться неподвижными, какими их сотворили руки индейской гадалки. Но… В их чертах было нечто жуткое… Казалось, глаза смотрят прямо на Роя. Живые, понимающие глаза.

Лицо Джуди выражало ужас, лицо Полицейского — отчаяние пополам со страхом, как у христианина, брошенного на арену львам-людоедам. Он готов сражаться, но победить не надеется.

Панч смотрел Рою прямо в глаза. Два крошечных зрачка сверкали ненавистью и злобой.

В этот миг Рой понял, что вчера вечером на сцене действительно пролилась кровь. Но на подмостках не осталось никаких следов.

Он задрожал, пряча глаза.

— Эй, паря! Слышишь меня? Вали отсюда! — Рой почувствовал толчок грязной, зловонной ладони в спину, но был только рад ему… потому что толчок разрушил наваждение.

— Ладно. — Он не узнал собственный голос. — Я вам верю. Извините за беспокойство.

Он пытался убедить себя, что все это ему только привиделось. Он переутомлен, отягощен заботами, даже отдыхать разучился. Да и погода не способствует отдыху.

В конце концов он вернулся на бульвар и попытался сориентироваться. Где он, «Бьюмонт»? Кажется, там. Он повернулся и вытянул шею, высматривая пансионат.

— Рой! — Крик хлестнул его, как удар бича, возвратив в реальность. Он оглянулся и увидел Лиз, бегущую к нему через дорогу. Раздался визг тормозов, пронзительный сигнал, яростный вопль водителя.

— Рой! Слава тебе, Господи!

Ее волосы, всегда неухоженные, сейчас вдобавок были спутаны ветром и мокры от дождя. Летнее платье — влажное и измятое. Глаза — испуганные, заплаканные.

— В чем дело, черт возьми? — У Роя засосало под ложечкой. Случилось что-то страшное, если Лиз даже не заметила машину, едва не сбившую ее.

— Ровена! — придушенно воскликнула она. — Где она? Ты ее не видел? О Господи!

Рой покачал головой — он утратил дар речи.

— Она исчезла! — У Лиз заплетался язык, в глазах набухали слезы. — После завтрака… А куда — не знаю. Не… не надо было ей с тобой…

Он не шевелился, мгновенно лишившись сил. Мимо спешили пешеходы, ища укрытия от дождя, мечтая поскорее вернуться домой. Он тоже мечтал об этом. Но сначала необходимо найти Ровену.

— Она на ярмарке, — сказал он, удивляясь твердости своего голоса. — Наверняка. Где же еще ей быть.

— Найди ее! Слышишь? Найди!