Кукла-любовь

– Ну как… – Игнат заворочал шеей, ему дико давил воротник новой сорочки, которую он застегнул до верхней пуговицы. – Я оставил заявление. Мне необходим результат. Я должен знать, что они смогли сделать за это время.

– А что они могли сделать? – Любочка загадочно улыбнулась. – Думаю, ничего. Иначе уже сообщили бы.

– Что сообщили? – он осторожно въезжал на стоянку их офиса.

– Если бы нашли труп.

Он так резко вдарил по педали тормоза, что Любочка едва не стукнулась лбом о ветровое стекло.

– Никогда! Никогда так не говорите, Люба, – потребовал Игнат строго и шумно задышал. – Какой, к черту, труп?! Все, что я хочу знать, это куда она… Куда и с кем она сбежала?!

– Простите, – пролепетала она и потерла лоб, будто стукнулась им о стекло.

Но он-то точно видел, что этого не произошло. К чему такие игры? Ох, женщины! Как же с ними сложно!

– Вы считаете, что ваша жена с кем-то сбежала? – не выдержав, спросила Любочка, когда они уже расселись по рабочим местам.

– А как иначе! – с горечью отозвался Игнат, перебирая папки с документами на своем столе. – Она спешит уехать, потом не звонит. На мои звонки не отвечает. Телефон выключен. И письма эти странные… Кто их вообще написал?! Я тут задумывался не раз… Может, она сама их подделала, чтобы появился предлог уехать?

– А просто так уехать она не могла? – усомнилась Любочка, поправляя губную помаду.

– Что значит – просто так? – он гневно раздул ноздри. – Одна? Куда? Зачем? Без меня?

Любочка закрутила помаду, накрыла колпачком, убрала в сумочку, глянула на него и неопределенно качнула головой.

– А у вас так никогда не было?

– Как?

– Чтобы вы просто друг от друга уезжали куда-нибудь? Скажем, по делам. Или просто отдохнуть друг от друга? Не было?

– Нет, – отрезал он, скорбно поджимая губы, подумал и добавил: – Мы не устали друг от друга, поэтому смысла в таком отдыхе не было.

По великолепным губам его помощницы скользнула многозначительная ухмылка. Игнат понял: он сказал что-то не то. Или думает не так, как современные люди. Он старомоден в своем желании постоянно находиться рядом с любимым человеком. Старомоден в желании садиться за красиво сервированный стол. Не современен во взглядах на случайные связи.

Любочка была бы не против завязать с ним отношения, это он уже понял. Не просто так ее декольте с каждым днем все глубже и глубже, а юбки – короче и короче. Особенно после новостей об исчезновении Ларисы. Но он не мог! Не мог так стремительно перестроиться с одной женщины на другую. И еще…

Да, да, он трусил! Боялся, что Любочка посмеется над его неуклюжестью, как это не раз делала Лариса. Он сам себе иногда казался подростком, у которого вовсе нет никакого сексуального опыта, и презирал себя за это, а иногда и ненавидел: свои трясущиеся руки, неловкие, суетливые движения, дикое сопение и пот.

Был бы он таким умелым и ловким, как многие, о которых кино снимают, Лариса бы не исчезла. Никуда бы не делась из его жизни.

– Игнат Федорович, тут вас спрашивают.

Любочка сидела, поигрывая ножкой, и смотрела на него с любопытством. Трубка городского телефона была плотно прижата к ее груди.

Эту трубку ему теперь надо было поднести к своему уху и вдыхать запах помощницы, который ему не всегда нравился. Нет, когда от нее пахло морозной свежестью и травой, приятно. А когда в нос ударял густой цветочный аромат, даже слегка подташнивало.

Он встал, подошел к ее столу, забрал телефонную трубку, брезгливо поморщился и незаметно от нее вытер ее о рукав новой сорочки. Запаха ее сисек ему сейчас только не хватало!

– Алло! – произнес он требовательно и грозно.

На том конце провода зазвучал тихий торопливый голос молодого дознавателя Марии Дмитриевны Проворовой. Она была старшим лейтенантом, это он помнил очень отчетливо. А еще запомнилось, что она очень скромна и ненапориста – не то что его помощница. Маша была невысокой, аккуратного телосложения, ненавязчивой привлекательности. На такое лицо можно было смотреть часами – не надоест.

– Что, что вы сказали?! – Игнат почувствовал, как на лбу высыпали капли пота.

– Ваша жена недалеко отъехала от Москвы, Игнат Федорович. Она сошла с поезда на маленькой станции, – терпеливо повторила молодой дознаватель Мария Дмитриевна Проворова. – После вашего последнего разговора, который, со слов проводницы, проходил на повышенных тонах, она сошла с поезда.

– Что значит – на повышенных тонах! – поспешил он тут же возмутиться. – Мы никогда не говорили так с Ларисой. Тем более по телефону!

– А вот проводница утверждает, что Лариса с вами ругалась, – настырничала Маша Проворова.

– С чего вы взяли, что моя жена в тот момент беседовала именно со мной? Она могла с кем угодно говорить на повышенных тонах.

– Ан нет, Игнат Федорович, – как будто развеселилась старший лейтенант. – На основании распечаток с телефона вашей супруги, в тот момент она говорила только с вами, и ни с кем больше. За несколько минут до того, как сойти с поезда.

– Так она могла с кем-то еще говорить по другому телефону, – возразил он и тут же понял, насколько нелепо это звучит.