Кукла и ее хозяин (СИ)

Неподалеку среди заек радостно скакал Ярик, что как бы намекало, что целевой аудитории нововведения вполне по вкусу. А вот наш мажор прийти не смог — он был с папой-князем в отъезде. Не смог приехать и дядя Николай, сославшись на огромную занятость в Родном поле — хотя, скорее всего, ему было просто стыдно. Нашему старшенькому тоже оказалось некогда, а среднего, само собой, не отпустила жена. Поэтому из всей семьи тут был только я — только я мог порадоваться успеху брата.

— А вход напоминает то, что я подумал… — озадаченно пробормотал стоящий рядом журналист.

О да, именно это он и напоминал. Дверь Глеб тоже переделал, давая каждому гостю реальную возможности войти в Артемида. Так у Миллионной улицы появилось причинное место.

Честно, до сих пор не понимаю, как полиция вообще пропустила такой разврат. Клуб оказался в крайне неудачном соседстве со знакомым участком на Миллионной улице, поэтому его главу мы теперь видели часто. Он ходил, подозрительно просматривал все изменения, занудно изучал все документы, словно ожидая какой-то пакости от нас. Однако, придираясь буквально к каждый мелочи — вплоть до шрифта на вывеске, — эту дверь бдительный страж порядка почему-то пропустил. А ведь не мог не заметить, судя по ехидной лыбе, с которой, стоя рядом, он сейчас пялился на непотребные лепестки у входа — видимо, самому хотелось сделать какую-нибудь пакость любимому городу. Все-таки когда рядом дворец, а ты сидишь в конуре, куда каждую ночь привозят пьяниц, это несколько меняет трепетное отношение к столице.

— Приятно видеть вас на открытии, — я повернулся к нему.

— А уж мне-то как приятно, что вы открыли клуб, — с привычным сарказмом отозвался полицейский. — Глядишь, хоть отвлечетесь от разгромления столицы…

— И пусть никто здесь не останется неудовлетворенным! — изрек напоследок Глеб.

На этом моменте зрители, чьи глаза дружно утонули в декольте зайчиков, очнулись и стали громко хлопать. Следом две бывшие куколки поднесли ему большие ножницы, и друг торжественно разрезал ленточку. Еще несколько вспышек запечатлели момент.

Наконец покончив с формальностями, мы направились в новый кабинет нового хозяина. Кабинет же прежнего он превратил в подсобку, заявив, что не хочет иметь с ним ничего общего. Ага, кроме клуба.

— Ну как тебе моя речь? — спросил Глеб, шагая рядом. — Понравилась?

— Тебе же аплодировали твои киски.

— Но я же не их мнение спрашиваю, а твое.

— Потрясающе, — усмехнулся я.

— Вот. Я когда ее писал, подумал о тебе: какую бы ты речь написал. И сделал так же, только лучше! — выдал он.

— Молодец, — хлопнул я его по плечу. — Такую речь я бы точно не написал.

Фыркнув, Глеб распахнул дверь и с гордым видом показал мне свой кабинет. Внутри было две комнаты. Первая — просторная, с рабочим столом и креслами для приема посетителей — этакая прихожая, куда можно всем. Вторая же — глухая, без окон, с уютным кожаным диваном и белым экраном на стене — словом, частный кинозал для избранных.

— В общем, ты мне нужен для работы, — заявил новый хозяин всего этого богатства и плюхнулся на диван.

Начинается…

— Твоя работа — сам и делай, — я приземлился рядом.

— Да не, тебе понравится. Серьезно понравится, — заверил он и включил проектор.

Загоревшись, экран мгновенно разделился на две части: справа шли женское имя, возраст и немного данных, весьма традиционных для анкеты соискателя — нетрадиционными были лишь снимки слева. При приеме на работу здесь девочки фотографировались в бикини, показывая себя профессионалами с разных сторон: сзади, спереди, бочком. А чего не голышом? Так бы их взяли сюда еще быстрее.

— В общем, я понял, — поделился открытием Глеб, — клубу приносят деньги бабы. Бабы, которых хотят. Так что сейчас мы с тобой проредим персонал с мыслью, кого бы нам из них хотелось, и выкинем тех, кого бы не хотелось.

— А сам не справишься?

— Все мое — твое, — изрек он, с важным видом водя лазерной указкой по левой части экрана.

Да, вот оно твое главное богатство — аж из лифчика выпадает.

— Ну и как тебе? — спросил мой полудурок. — Вдул бы?

— Да нормально, следующую давай.

— Отлично, тогда эту оставляем…

Диван оказался довольно мягким, а экран, на котором сменялись снимки полуголых красоток, четким и ярким — только попкорна и не хватало. Перед глазами проносился настоящий хит-парад женских прелестей — словно это было приложение для знакомств, где можно выбрать девочку на вечер, а не работа со списком сотрудниц.

— У этой глаза красивые, — заявил наш биг босс, глядя гораздо ниже, чем глаза. — Эту тоже оставляем.

— Ну и у этой тоже глаза хорошие, — с иронией заметил я, когда он открыл следующий снимок.

— Да, — согласился Глеб, прямо-таки профессионально оценивая две пышные округлости, — надо бы с ней поближе пообщаться. Как ее там? Алена… О, Алена даст, — напел он.

Да тут все дадут — в этом же и есть главный принцип твоего заведения. Вот только звать их будут по-другому: это на анкетах Алены, Кати, Юли, а на бейджиках в клубе все сплошь Ангелины, Гекаты да Юлианы — будто от звучности имени ценник сразу повышается.