Кукла госпожи Барк

- Простите, это наш московский термин. Проще говоря, кому вы желаете победы?

- Мне трудно ответить на это. По рождению я - англичанка, выросла в Америке. В Лондоне у меня много родных, и порой я очень скучаю по Англии. Ну, а вы кому желаете победы?

- Сильнейшим!

Мистрис Барк окинула взглядом стадион.

- Я космополитка. У меня нет определенной любви или неприязни к расам и народам, я терпимо отношусь и к цвету кожи, и к разным ступеням развития культуры и цивилизации народов, и все же я с трудом выношу этих забавных иранцев.

- Вы говорите о драке в меджлисе?

- Не только. Это один из штришков. Я говорю вообще об отрицательных национальных свойствах этого народа…

- Я не разделяю вашего взгляда.

- Конечно! Вы, русские, считаете братьями всех, я тоже, но с той лишь разницей, что этому «брату» следует еще долгое время вариться в котле цивилизации. Ну, взгляните, пожалуйста, на этих упитанных дам, грузно восседающих около своих не в меру похотливых, невежественных, подобострастных, но в тайниках своей души презирающих нас, мужей.

- Невежественных и похотливых людей можно встретить всюду. И среди европейцев и среди американцев их не меньше, чем на Востоке.

- А дам? - с усмешкой спросила Барк.

- Полнота не всегда безобразит женщину.

- Бедная! Значит, чтобы понравиться вам, мне следует пополнеть хотя бы до размеров вот этой пестро разряженной особы… - продолжала мистрис Барк, глазами показывая на полную, средних лет, красивую иранку, в ушах которой горели крупные бриллианты. - Кстати, вы знаете, кто она?

- Не знаю!

- Это супруга министра водных, шоссейных и железнодорожных путей Ирана. Вам следовало бы знать «Усладу ночи», - многозначительно сказала журналистка.

- Какую усладу? - спросил я.

Мистрис Барк рассмеялась.

- Вот и моя ложа, а «Услада ночи» - это титул госпожи министерши. Вы, вероятно, слышали, какие пышные наименования носят многие из этих господ. На днях я перечитывала кое-какие книги об Иране и узнала из них о том, что шах Наср эд-Дин, дед свергнутого Резою Ахмеда Каджара, прекрасно использовал непреоборимую любовь к титулам своих подданных, заведя специальную шкатулку - «ящик дураков», как называл он ее. В эту шкатулку он клал деньги, полученные за разрешение носить тот или иной титул.

- Это интересно, - улыбнулся я.

- Я даже выписала кое-что из книг об Иране на эту тему. Это настолько забавно, что я непременно использую в своих корреспонденциях.

Мистрис Барк достала уже знакомую мне книжечку.

- Теперь я не потеряю ее. Вот что пишет некий профессор Вуд, - она перелистала страницы и прочла:

- …И каких только не было там пышных названий. И «Меч правосудия», и «Опора государства», и «Блеск правительства», и даже «Загир эд-доуле», что означает «Спина государства», а человек, носивший пышный титул «Нур эд Дин», то есть «Светоч религии», был редким пьяницей и атеистом. Титулы раздаются за деньги и женщинам, а так как называть даже за глаза даму по имени считается в высшей степени неприличным, то все женщины, могущие купить себе титул, носят вот такие наименования: «Мелекее Иран», то есть «Царица Персии», или «Мунир ос-Салтанэ» - «Освещающая царство», «Нейр уль-Мулюк» - «Свет царства», причем ни одна из этих женщин со столь пышным титулом не принцесса, не принадлежит к придворным дамам, а просто богатая женщина, имеющая возможность купить себе титул. Я обязательно воспользуюсь этими полуанекдотическими сведениями. Советую и вам внимательно почитать мемуары француза, доктора Де Толозана, придворного врача шаха Наср эд-Дина, а также отличную книгу англичанина Уильса «Картинки современной Персии». Хотите, я дам вам прочесть их? - спросила мистрис Барк.

- Благодарю! Буду признателен, - ответил я.

- Как, однако, похожи эти милые персы на своего уморительного Хаджи-Бабу Исфагани. Надеюсь, вы знаете эту очаровательную книжку Мориера.

- Да, она забавно написана, - согласился я.

- «Забавно». Не только «забавно», но удивительно верно изображает нравы Ирана.

- Но ведь Реза-Шахом эти пышные титулы были отменены и, как мне известно, заменены фамилиями, - сказал я.

- О-ля-ля! - засмеялся Барк. - Титулы эти ожили после изгнания Резы, как и многое другое. И, глядя на этих в своем большинстве далеких от государственных дел и власти людей, силою одних лишь денег приобретших такие роскошные титулы, мне становится поневоле смешно, видя, как «Блеск царства» или «Тень шахского величия» смиренно кланяется вон хотя бы тому английскому сержанту или этому американскому лейтенанту и, прижимаясь к забору, проходит на отведенные им места, - с усмешкой продолжала журналистка.

В центре, прямо над входом, высится шахская ложа, рядом с нею американская и английская, за ними полукругом идет ряд лож, в которых размещаются офицеры союзных армий, чиновники посольств, сотрудники различных англо-американских и советских обществ.

Две последние ложи отведены иранским министрам и знатным фамилиям, вроде Бахтиари, Амир Афшари…

Я усаживаю Барк на место и иду к своей ложе.

- Мы еще увидимся, - говорит она, - в перерыве обязательно зайдите ко мне.