Кукла

– Если это какая-нибудь шутка, то я не завидую тебе, мальчик, – свирепо сказал Клепа. Он заказал еще пива.

16.59.

– Поехали, – вдруг сказал Клепа, отставляя в сторону наполовину опорожненную кружку. Он выругался. – Не придет сюда никто. Я сразу подумал, что это фуфло.

Руслан взглянул на часы. 17.00.

Он хотел сказать, что есть смысл подождать несколько минут, как краем глаза увидел, что в кафе кто-то вошел.

Юра заскрипел стулом, отодвинувшись назад. Руслан смотрел во все глаза, в мыслях убеждая себя, что то, что они фиксируют, не что иное, как мираж. Клепа тоже застыл с открытым ртом. Они скорее бы поверили, если бы сам Всевышний в своей колеснице спустился с небес в это несчастное придорожное кафе.

* * *

Ночью Жене приснился кошмар. Она словно оказалась в огромном магазине детских игрушек. Исполинские люстры освещали необъятных размеров зал, и она была здесь единственной живой душой. По обеим сторонам высились гигантские стеллажи, до самого верха заваленные куклами. Самыми всевозможными, от крошечных, размером с сигаретную пачку, до громадных, в половину человеческого роста, от дешевеньких пластмассовых до роскошных красавиц ручной работы (как та, из антикварного магазинчика), к которым даже пальцем было боязно прикоснуться; плюшевые, пластиковые, резиновые, фарфоровые, керамические и даже деревянные, тут было все, что только можно себе вообразить. И все они безмолвно смотрели на нее, буровя своими искусственными глазами.

Женя бежит вперед, пытаясь отыскать выход из этого бесконечного лабиринта игрушек, но все бесполезно – она будто мчится по кругу. И эта оглушительная тишина, липкая, как сироп. Вдруг она чувствует легкий толчок в спину и вслед за этим – язвительный смех. Она оборачивается. Глаза кукол хитрые, они словно предлагают женщине поиграть в угадайку и определить, кто дотронулся до нее. И снова толчок, на этот раз с другой стороны. Женя пытается кричать, но горло будто сдавил жгут. Она снова бежит, но вдруг спотыкается и падает. Поднимаясь, она с ужасом видит, что ее ноги вместо обычных человеческих превращаются в две пластмассовые культи. За спиной смеются куклы. Она поднимает голову и разражается воплем – у кукол человеческие лица. Вот ее отец, умерший несколько лет назад от лейкемии, вот сестра матери, погибшая в авиакатастрофе… У нее перехватило дыхание – на нее, ухмыляясь, глядело лицо Руслана. Гротескная фигурка в белоснежном смокинге и цилиндре злобно улыбалась и трясла своими игрушечными кулачками.

Ее тело медленно, но неуклонно сковывало пластиком, руки укорачивались, она поморгала глазами, с ужасом чувствуя щелчки искусственных век.

– Оставайся с нами-и-и-и-и!.. – нестройным хором запели куклы. Изо рта куклы-Руслана потекла зеленая пена, и Женя проснулась, задыхаясь от вопля.

В темноте блестели испуганные глаза Кристины. Женя обняла дочь.

– Мамочка, мне стлашно. Ты кличала, и я испугалась.

– Иди ко мне, котенок.

Кристина проворно юркнула в постель, и Женя почувствовала ее теплое дрожащее тельце.

– Не бойся, малыш. Маме просто приснился плохой сон.

Совсем неожиданно она подумала о той японской кукле в магазинчике. По какой-то необъяснимой причине она страстно захотела взглянуть на нее, а еще лучше прижать, сильно прижать, прямо к сердцу… Воспоминания об этой «японке» с зонтиком действовали на нее странно успокаивающе.

Кристина вздрогнула.

– Что, малыш? – ласково спросила Женя.

– Не ходи больше в этот магазин. Она будет вдать тебя. Телпи, не ходи.

– Кто будет ждать, Кристи?

– Кукла. Она будет вдать только тебя, длугие не видят ее.

Несмотря на согретую постель, Женя ощутила, как кожа покрылась холодным потом.

– Телпи, мама. Я знаю, ты хочешь пойти и купить ее. Не надо.

Последние слова Кристи проговорила уже сквозь сон. Через секунду она уже крепко спала, ухватившись своим кулачком за палец матери. Женя вздохнула. Сегодня она моталась как белка в колесе, пытаясь пробить себе «зеленый свет» в Россию. Благодаря связям Руслана после изматывающей нервотрепки, слез и уговоров вопрос был решен в ее пользу. Послезавтра они с Кристиной покинут США.

* * *

Руслан и Клепа сидели как каменные истуканы, не в состоянии пошевелиться. Юра снисходительно наблюдал за ними, перекатывая во рту зубочистку.

– Здравствуйте, – поздоровалась женщина, присаживаясь на стул.

– П…привет, – выдавил из себя Клепа. Он побагровел и все время отводил глаза, Руслан же, напротив, смотрел прямо в лицо вошедшей, голова и лицо которой были наглухо закрыты голубым платком. Громадные серые глаза слегка сузились, как у кошки. Она была одета в рубашку и выцветшие джинсы, на ногах поношенные кроссовки. Ее руки, хоть и привыкшие к нелегкому труду, все еще хранили красоту, аккуратно подстриженные ногти покрыты обесцвеченным лаком.

– Ты… вы – Инга? – хрипло спросил Руслан, и женщина кивнула.

– Можно на «ты». Юра, выйди, – она говорила тихим, плавным голосом, и юноша беспрекословно подчинился.

С трудом соображая что делает, Руслан вылез из-за стола и встал на колени.

– Прости, – прошептал он.

Глаза Инги стали еще больше, и она испуганно проговорила:

– Встань, сейчас же!