Я сначала подумала, что Хелен вернулась в «Хэппи Супер» и обменяла ту рыбину на другую. Но потом возразила себе: не настолько она умна!
А я не такая. Я родилась с хорошей удачей, но с годами она истончилась, усохла, вместе с моей красотой, вырезав на память
Не могу объяснить, как это со мной произошло. Если я попытаюсь перечислить переломные моменты своей жизни, не получится истории, которая бы текла как река, от истоков к устью, чтобы наполнить озеро и перелиться в море. Будь моя жизнь такой, как эта вода, я могла бы оглянуться назад и постичь уроки, которые она мне преподнесла, судьбу, назначенную мне, решения, которые я принимала, и ошибки, которые совершила. И, вероятно, мне бы еще хватило времени что-то в ней изменить.
Хелен всегда меня спрашивает:
— Почему ты думаешь о таких давних вещах? Бессмысленно о них жалеть. Прошлого не изменишь.
Она просто не помнит. Мы с ней часто меняли прошлое, и у нас были на то разные причины. А иногда она меняет прошлое для меня и даже не замечает того, что сделала.
Так случилось и с этой рыбой-помпоном, которая теперь плавает в моей памяти задом наперед. Потому что однажды, много лет назад, я купила особую рыбу для своего мужа, Джимми Лю. Ах, как я его любила! Когда я увидела эту рыбу, она плавала в аквариуме, ее выловили из океана только тем утром, поэтому она была все еще зла. Красно-оранжевые чешуйки на ее теле сверкали, а когда она взмахом хвоста разворачивалась и плыла в другую сторону, отливали бледным золотом. Я велела продавцу не глушить рыбу, а завернуть ее прямо так, живой, только не в газету, а в чистую белую бумагу. И пока я везла ее домой на автобусе, я так гордилась, ощущая, как она бьется в моей сумке. Я представляла, какой сладостью наполнит ее мясо рот моего Джимми, и как он поймет, что это не простая рыба, а особенная, счастливая, и что я приготовила для него хорошую новость.
Вот что я вам скажу: эта рыба сражалась со
Позже, в госпитале, хирурги сделали ему операцию, чтобы удалить эту косточку. Он не мог говорить, но по его встревоженному лицу я понимала, что он думал, сколько стоили операция по извлечению рыбьей кости, койка и лекарства, которые ему давали для наркоза. Только тогда я вспомнила о своей хорошей новости, о причине, по которой купила эту дорогую рыбу.
Я сказала ему, что нашла работу, что буду готовить лапшу для пекарни «Ханг А». И тех денег, что я заработаю, хватит, обязательно хватит, чтобы оплатить счет за больницу даже за целый год. И когда Джимми услышал это, он зажмурился, и из его глаз показались слезы. Он задвигал губами, но ни звука не вырвалось из его израненного горла. Но я поняла, что он говорил — он хотел воскликнуть: «Какая удача! Как нам повезло!»
Так что моя удача не похожа на удачу Хелен. Не похожа она и на удачу других людей, которые хвалятся тем, как их несчастье обернулось редким везеньем. Нет, я могу рассказать вам, в чем именно заключается разница. Знала я как-то в Шанхае одну девушку. Мы с ней вместе учились в одной христианской школе. Она была родом из богатой семьи, такой же, как моя, и почти такая же хорошенькая, как я. Примерно в одно время я первый раз вышла замуж, а она заключила брачный договор с богатой семьей, занимающейся банковским делом. Но летом моя знакомая заболела ветрянкой, на ее лице остались отметины, и она лишилась этого договора. Я жалела эту девушку, потому что она потеряла лицо дважды.
Много лет спустя, когда мы с Джимми переехали во Фресно, я снова ее встретила. Она была замужем за американцем китайского происхождения, который владел продуктовым магазином, где торговали газированными напитками, картофельными чипсами и сигаретами, и все это продавалось по очень высокой цене. Так я ее и увидела, у кассы, покупая мороженое на палочке. Она закричала:
— Сестра! Сестра! Помнишь меня?
Но скидки она мне не сделала. После того как я расплатилась, она принялась рассказывать, какой у нее честный, добрый и чудесный муж, и говоря об этом, всё поправляла свои нефритовые браслеты, которых у нее было много, чтобы те скользили, стуча друг о друга и издавая особую музыку богатства. Она так широко улыбалась, что следы ветрянки на ее лице теперь походили на ямочки от счастливого смеха.
Но потом ее улыбка угасла, и она прошептала: