Кухонный бог и его жена

Она замерла лишь на секунду, затем, подумав, что я могу пристрелить и ее, быстро подошла к окну позади меня, открыла его и выбросила штаны на улицу.

— А теперь иди лови свои грязные портки! — сказала я бывшему мужу.

И он выбежал в дверь, ругаясь на чем свет стоит и угрожая. Как только дверь за ним закрылась, Хулань разразилась хохотом.

Хелен часто говорила со мной об этом дне, пока я не попросила ее не напоминать мне о нем. Зачем мне его помнить? Зачем слушать, как она рассказывает об этом кошмаре, как о чем-то смешном и веселом?

— Ой! — начинала она. — А помнишь, как Вэнь Фу попытался украсть у тебя билеты на самолет? И как ты наставила на него пистолет и заставила их вернуть? Но пистолет случайно выстрелил. Как это его напугало! О, я до сих пор вижу его лицо! Он чуть не выпрыгнул в окно вместе со своими штанами! А на следующее утро ты уже улетела. Как удачно!

И это правда. Для меня все сложилось удачно. Через шесть дней я была в Америке, с твоим отцом.

А еще через пять дней над Шанхаем взметнулись коммунистические флаги, и больше ни одно судно не могло выйти из его портов. Так что, как понимаешь, остававшиеся два билета были бы бесполезны. Я уехала в самый последний момент.

В Америке я поняла, что и твой отец, и я изменились, но в то же время остались прежними. Наша любовь друг к другу была той же, но он теперь любил еще и Бога. Он всегда мог говорить на английском, а я все еще не могла.

По ночам он обнимал меня так же, как в Шанхае, благодарный за то, что теперь мы вместе навсегда. Но я все равно часто заливалась по ночам слезами: «Он нашел меня! Он поймал меня!»

И твой отец говорил:

— Бэби, дорогая, тише, тише, забудь об этом. Ты теперь в Америке.

Я так ему ничего и не рассказала. Я вообще никому ничего не говорила. И девять месяцев спустя, может, даже немного меньше, я родила ребенка. Родилась ты.

25. СВАДЬБА БАО-БАО

Я чуть не упала с кресла. Она так спокойно сказала, словно о чем-то обыденном: «Я родила ребенка. Родилась ты».

— И? — замерла я, с ужасом готовясь услышать, что мой настоящий отец — Вэнь Фу.

— И, — продолжила мама, подбирая слова, — сейчас этот человек мертв. — Она кивнула, явно удовлетворенная этим фактом. — Теперь мне нечего бояться. Столько лет я ждала, что он выскочит из шкафа или вылезет из-под моей кровати.

По тому, как взлетели ее руки и подобрались ноги, я поняла, что инстинкты и реакции все еще никуда не делись.

— Но Красотка Бетти написала мне письмо. Видишь? Она сказала, чтобы я не волновалась. Он умер. Умер на Рождество. Можешь себе представить? На Рождество! Даже мертвый, он способен меня разозлить.

— Я не это имела в виду… — начала было я.

Но отчего-то — возможно, оттого, что и сама не знала, что имею в виду, — рассмеялась. Хотя была на грани слез.

А потом неожиданно для себя сказала:

— Какая страшная была у тебя жизнь! И ты думала, что должна держать это в секрете? — Она кивнула. — Даже от меня? — прошептала я.

Она кивнула снова. И вот тогда я больше не смогла сдерживать слезы.

— Теперь ты знаешь почему, — сказала она со вздохом.

И я подумала — значит, это правда. На самом деле мой отец — Вэнь Фу. Этот ужасный человек, которого ненавидела мама. Вздрогнув от этой мысли, я обхватила свои колени.

^€ — Холодно? Можно включить обогреватель.

Я покачала головой. Сейчас я пыталась прислушаться к себе. Мне всегда казалось, что я похожа на мать: глазами, носом, подбородком, скулами, мелкими зубами, седой прядью, появившейся у меня на макушке в тридцать лет. И что рост, длину рук и ног я унаследовала от отца. Или того, кого считала отцом.

— Пожалуйста, повтори, почему ты должна была хранить это в тайне, — наконец произнесла я.

Она отвела взгляд, обдумывая вопрос.

— Потому что не хотела, чтобы ты знала, какой слабой я была, — наконец заговорила она. — Не хотела, чтобы посчитала меня плохой матерью.

— Я бы такого не подумала, — не согласилась я.

— Нет, подумала, — настаивала она. — Я не рассказывала тебе о своем прошлом, но ты все равно считала меня плохой матерью. А если бы я тебе все рассказала, было бы еще хуже!

— Я никогда не считала тебя плохой матерью.

— Считала.

— Не считала.

— Считала.

Тогда я подумала: о чем мы спорим? О чем она говорит? И тут я поняла: может, она молчала не потому, что Вэнь Фу был моим отцом, а только для того, чтобы я плохо о ней не думала?

— Подожди минуту. Так кто, говоришь, был моим отцом?

— Твоим отцом? — переспросила она, моргая, словно ей никогда и в голову не приходила подобная мысль. — Папа был твоим отцом.

Я глубоко вздохнула с облегчением.

— Ну конечно, — быстро добавила мама. — Я бы никогда не позволила этому человеку предъявить на тебя права как на дочь. Этого бы он от меня никогда не добился. — И ее губы решительно сжались в тонкую нить.

Теперь я запуталась еще сильнее. Я стала обдумывать, какой вопрос следует ей задать, чтобы стало абсолютно ясно, о чем я хочу узнать: о кровных связях, биологическом наследии, генетике, группе крови, тестах на отцовство. И о прошлом, которого не изменить.

Мама погладила меня по руке.