Кудеяров стан

В эту секунду из воды показывается голова Дмитрия Павловича со слипшимися на лбу и почти закрывшими глаза волосами.

Он взмахнул рукой, и к ногам мальчиков полетело что-то черное, колючее.

— Рак!

Действительно, на траве перебирал лапками большой усатый рак. А археолог уже снова под водой, и вскоре второй усач летит на высокий берег вслед за первым.

— Ну, ребятки! Будет охота! Весь берег в норах! — кричит с увлечением Дмитрий Павлович и ныряет за новой добычей.

— Они же вам пальцы искусают, — предостерегает Глеб, когда археолог опять показывается на поверхности.

Дмитрий Павлович смеется:

— Боишься, маникюр испортят?… Э! Волков бояться — в лес не ходить, — он отбрасывает со лба мокрые волосы. — А страшного тут ничего нет. Ну, поцарапает немного — не оторвет же пальца. Зато интересно как! Вот это настоящая спортивная ловля, почище твоего ужения. А раков здесь уйма.

Раков действительно было много. Весь обрыв под водой, крепкий, глинистый, испещрен был длинными норами, и в большинстве нор сидели их колючие и усатые строители.

Археолог ловил раков так, как ловили их ещё наши древние предки, как ловил ещё, вероятно, первобытный человек: нащупав ногами или руками нору, быстро нырял и запускал в нее руку. Рука подчас по плечо уходила в глинистую пещеру, иногда не доставая конца, но чаще пальцы нащупывали что-то колючее, живое. Рак, спасаясь от преследователя, уходил в дальний конец своего убежища и там мужественно встречал врага, царапая его клешнями. Иногда не удавалось взять добычу с первого раза, тогда приходилось подниматься за воздухом, закрыв ногой вход в нору, и нырять ещё раз. Подчас охотник появлялся из воды только с оторванной клешней.

Случалось, что рак оказывался хитрее охотника: в некоторых норах было по два выхода, и это спасало предусмотрительного норостроителя от неминуемого плена и гибели.

Бывало и так: добрался охотник до дна ямы, а там вместо колючего рачьего сопротивления пальцы встречают неожиданно трепетное биение чего-то скользкого, гладкого, упругого. Рыба! Голавли нередко в рачьи норы прячутся, но эту добычу взять труднее: тут схватить не так легко, за хвост не удержишь. Один способ — за жабры, иначе уйдет.

Через несколько минут уже десятка два раков ползало на берегу под присмотром Глеба. Игорь притащил ведро и присоединился к Дмитрию Павловичу. Ловля пошла ещё бойчее. Скоро ясно стало, что ведра для улова мало.

Глеб вызвался пойти за корзиной (ловить раков в норах руками ему явно не хотелось). Вернулся минут через двадцать с кошелкой и своим рыбацким сачком.

— Дмитрий Павлович, знаете, чем дед занялся?

— Знаю, — ответил археолог, швыряя на траву ещё одного пойманного рака. — Закапывает.

— Ага! А как меня издали заметил, сразу тихонечко положил лопату, сел, глаза зажмурил, словно дремлет.

— Молодец наш дед, — похвалил Дмитрий Павлович, — настоящий он старик. Зря ты, Глебушка, на него тогда обиделся.

Глеб занялся пленниками. Мелочь милостиво отпустил обратно в реку — дорастать. Наполнил корзину, сачок. Убедил, наконец, вошедших в охотничий раж ловцов кончить добычливую охоту. С уловом вернулись на отмель.

— Ну, пировать сегодня будем, — пообещал Дмитрий Павлович, разглядывая раков. — Полное ведро красавцев этих наварим, — он тряхнул корзиной и прислушался к шелесту рачьих ног, — шепчутся!

— Мы до прихода машины спать не будем… Ладно? — попросил Игорь.

— Ладно, — согласился археолог. — Будем сидеть до двенадцати. Надо же мне вам о Заряне досказать.

— Пошли скорее… — заторопился Игорек.

Дмитрий Павлович засмеялся. Ему, видимо, приятно было, что рассказы его ребятам нравятся.

— Ну, пошли!

Под городищем разделились. Дмитрий Павлович с богатым трофеем пошел наверх, ребята с ведром направились к источнику. Мальчики вошли под ветви в прохладу узкой тропы.

— Как он всё умеет! — похвалил археолога ещё охваченный охотничьим волнением Игорь.

— Бывалый мужик, — копируя деда, бросил Глеб, — ничего не скажешь…

Оба засмеялись.

— А вот насчет Поляна и Заряны?

Глеб промолчал.

— Откуда о них известно?

— Ну, мало ли? Предания могли сохраниться.

— Это столько-то лет? И с такими подробностями?

Глеб улыбнулся с хитрецой:

— Ну, кое-что Дмитрий Павлович и добавил, конечно, для полноты, — и закончил солидно: — Но существа дела это не меняет.

— Врешь ты, Глеб! Знаешь, что всё это выдумки!

Глеб плечами пожал и отмахнулся опять дедовыми словами:

— Вот ещё приклещился, будь те неладно. Как тот рак. Давно ли в деда-мороза верил, а то кудеярского барана золотого искал… Поумнел, вишь?

Засмеялись опять.

— Значит, была она всё-таки?

— Значит, была.

— А заметил ты, — опять спрашивает Игорь, — что там неясность какая-то? Дочь она Поляну или нет? Тогда Дмитрий Павлович не захотел прямо мне ответить. И ещё: она была синеглазая, помнишь? А на Днепре у Поляна дочка была черноглазая… Я обратил внимание и хорошо запомнил.

Глеб пожал плечами:

— Не знаю… Ну, пошли быстрее.