Куда кого посеяла жизнь. Том XI. Избранное

Надо отдать должное руководству Ермолаевской МТС – они, понимая наше положение и состояние, оперативно произвели все необходимые расчеты с нами и по деньгам, и по зерну. Взяли нам билеты на поезд из Уфы – до Тирасполя, через Москву, на 15 сентября.

Я почему запомнил то число. Мы получили расчет 14 —го сентября. Так было отмечено в полученных нами справках при расчете. В тот же день, к вечеру, мы были в Уфе. Переночевали на вокзале, с утра прошлись по магазинам, приоделись по первой необходимости, а то на нас смотреть было не то, что жалко, а просто – страшно…. Беглые «зэки», скорее всего выглядели бы получше нас….

Только через много лет, я с ужасом узнал, что именно 14 сентября 1954 года, то есть – в день расчета в Ермолаево, недалеко от нашего места пребывания, всего в 200 километрах, примерно на широте Кумертау, в районе Тоцкого полигона, в Оренбургской области, была взорвана первая советская атомная бомба, по мощности – в два раза мощнее тех, что были сброшены на Хиросиму и Нагасаки, в Японии, в 1945 году. Причем, как объявили позже, радиоактивное облако с места взрыва, пошло за ветром, на северо-восток, то есть – в ту сторону, где находились в то время и мы….

А ведь всякое могло быть в тот день, это же было первое испытание нашего ядерного оружия! Что могло там быть (да и что там было на самом деле), мы до сих пор полностью не знаем, но факт остается фактом – именно в этот день, судьба занесла нас в те места и, слава Богу, что все обошлось благополучно, по крайней мере, по отношению к нам….Стоило нам забираться в такую даль, чтобы попасть под взрыв атомной бомбы!!!.Мы, тогда, об этом ничего не знали, поэтому время, до отхода поезда на Москву – использовали, в основном, на приобретение одежды и знакомство с Уфой. Она нам тогда не очень показалась, может потому, что погода была неважная, и кругом было довольно грязно.

Глава восьмая

В ночь – выехали на Москву. Все наши 16 человек- слободзейцев – в одном вагоне. Дали нам места в общем вагоне, но, после месячного проезда на открытых платформах, это было почти шикарно. Пошли приятные среднерусские места. В обед переехали через Волгу возле Ульяновска. Красота! Когда мы переезжали Волгу вместе с комбайнами, а дело было ночью, то не видели всей этой бескрайней водной глади, с пароходами, катерами и лодками, а днем – показалось очень красиво и здорово!.

Так как мы ехали в одном вагоне, то нет-нет и начинались разговоры о том, что нас так жестоко наказали, пообещали золотые горы, а в результате, пройдя через такие мучения, – мы – потеряли сезон и главный годовой заработок.

Как обычно бывает, в таком «обиженном» коллективе, всегда найдутся люди, которые считают себя «обиженнее» все остальных. Так и среди нас нашелся один агитатор, который всю дорогу будоражил всех и все подбивал к коллективной жалобе в высокие инстанции, пользуясь тем, что мы едем через Москву. Это был суперактивный бывший председатель одного из малых Слободзейских колхозов, которых в селе раньше было целых 11, а потом сделали всего два….Так как он остался не у дел, то повелся на агитацию и обещания целинных льгот, потому и согласился поехать в Башкирию помощником комбайнера….В конце концов, основная масса ребят, согласилась с его предложением, пожаловаться прямо в ЦККПСС….Решили использовать момент посещения столицы и поискать там правды….

В Москву прибыли рано утром, узнали, как проехать в ЦК и всей командой туда отправились. В ЦК нас не пустили, а направили в отраслевое – Министерство сельского хозяйства СССР, по Улице Садовой 11, предварительно позвонив туда, с рекомендацией – Разобраться.

В здание Министерства, нас тоже вначале не впустили, потом вышел какой-то чиновник, выслушал нашу устную жалобы, пригласил с собой всех наших 8 комбайнеров, с целью выяснения ситуации. Мы, 8 помощников, остались на улице и расположившись на ступеньках Министерства, стали ждать.

Если кто-то думает, что в каком-то Союзном Министерстве, горят желанием встречаться с простыми рабочими, да еще и жалобщиками, то это большое заблуждение. Министерство для того и есть, чтобы пустить тех жалобщиков по инстанциям, выслушать, что-то пообещать, а потом – ничего не решив, вежливо выпроводить на улицу, или по-хорошему, или с вызовом охраны. Часто все зависит от настойчивости просителей….

Наши жалобщики были настроены решительно и все пытались прорваться к тем, кто что-то решает. Но не тут-то было. Их пропустили через десятки каких-то отделов, служб и направлений. И везде они объясняли свои беды, а их посылали все дальше и дальше….Полдня ушло на выяснения и расследования. Уже и мы, штурвальные, постепенно просочились в здание Министерства, правда – нас никто ни о чем не спрашивал и мы просто шатались по коридорам. Иногда кто-то из комбайнеров, тоже появлялся в коридоре, но ничего путного сказать нам не мог, потому, что шел на очередное «уточнение» и сам не знал, что будет дальше.