Куда идём?

Не будет изменена политика российской стороны, свернется полностью помощь со стороны Германии — удар по проблеме будет сильнее, чем если бы вообще не начинали ни с какой помощью. Ибо за десять лет этой помощи регионы привыкли к тому, что проблема российских немцев выгодна: заниматься ею означает не только сохранить у себя квалифицированную рабочую силу и привлечь ее из других регионов (стран СНГ), но и получать вдобавок ощутимые при сегодняшней всеобщей нищете финансовые инъекции. Прекращение германской помощи вызовет, как у алкоголика или наркомана, синдром отмены, "ломки", и раздражение, агрессия будут направлены опять же против "этих немцев", под которых не только больше ничего не дают, но которых и больше невозможно будет ничем удержать. И так как помощь — как германская, так и российская, — расходовалась таким образом, что большинство российских немцев от нее не получили ничего, а экономическая база их дальнейшего существования тоже не создана, то вдобавок ко всем другим выталкивающим в эмиграцию причинам "синдром отмены" будет действовать для российских немцев особенно болезненно: была помощь — был интерес к людям, нет помощи — равнодушие, раздражение, ненависть. Сможет ли российская сторона изменением своей политики остановить сворачивание помощи с германской стороны или хотя бы компенсировать уход германской стороны и предупредить "синдром отмены" — новую, еще не изведанную нами напасть?

Но главное опять же — сами российские немцы. Лет десять назад мне уже пришлось высказать предположение, что нерешение вопроса российских немцев, убив в них все надежды, заставит их психологически перевалить через вершину разочарования в их многолетних надеждах и там, за перевалом, все дальше спускаться по склону выезда. И вернуть им надежды на этапе подъема к перевалу для России менее затратно, чем на стадии за перевалом. Сегодня это произошло: около половины российских немцев уже даже не на спуске, а вообще в другой стране; многие из оставшихся — психологически тоже за перевалом; и часть — еще здесь, внизу, или на подъеме к полному разочарованию. Ситуация усложнилась во многом. Но она все еще решаема! И как прежде, решить ее может только Россия.

И вспоминается еще один эпизод десятилетней давности. На заседании Государственной комиссии СССР по проблемам советских немцев академик Б.В.Раушенбах в свойственной ему обобщающей форме выразился так: проблема советских немцев — это уже не их проблема; они свой выбор сделали, они выезжают. Их проблема теперь — это полностью проблема государства… Мне лично этот вывод показался тогда преждевременным и обрекающим российских немцев на бездействие, чего не могла воспринять душа. Ведь мы пытались тогда мобилизовать все силы, весь разум, все терпение, чтобы помочь руководству страны сделать хоть что-то для нашего народа. Но наша готовность помочь никому не была нужна. Сегодня мы убедились: мудрый академик и в этом был прав. Наша проблема при нашем положении отверженных всегда была и остается проблемой только России; не захочет она ее решать — никакие усилия российских немцев, никакая помощь Германии не помогут.

Таков первый вывод о сегодняшней ситуации.

Нам нередко задают вопрос: а стоит ли еще заниматься проблемой российских немцев? Тем более, что уехало их больше, чем вообще было по переписи. И хотя на территории СНГ их все еще около 1 миллиона, т. е. с членами семей из смешанных браков 2–2,5 миллиона человек (основная их часть в России), большинство ведь тоже ориентируется на выезд. Стоит ли заниматься ими?

Вопрос этот всегда возмущает своей бестактностью. Фактически это иной вопрос: стоит ли через 60 лет восстанавливать справедливость по отношению к тем, кому поломали "по ошибке" всю жизнь? Или стоит ли лечить больного — ведь все равно когда-нибудь умрет? И стоит ли вообще помогать в жизни людям или только потребительски требовать от них? Это вопрос и об общественной морали: что ждет общество, в котором могут возникать такие вопросы, а тем более в котором могут не решаться такие вопросы?

Даже если бы все российские немцы уже были загнаны в эмиграцию, справедливость по отношению к ним должна бы быть восстановлена — это нужно не только им и их потомкам, но в первую очередь самому государству. Даже если бы все российские немцы погибли при депортации, в трудармии, на спецпоселении, все равно они должны были быть реабилитированы — посмертно, как сотни тысяч, миллионы других репрессированных советских людей. И это тоже нужно государству, его народам. Несправедливость, за которую не извинились, порождает новые несправедливости; несправедливость, за которую извинились, предупреждает новые несправедливости. Так что восстановление справедливости всегда актуально и стратегически верно.