Кубок Нерона

— Похоже, у Карлоса было больное сердце. А мы не знали. Скончался он от сердечного приступа, только и всего. Ну а труп мы так запрятали, что они его нипочем не найдут. .

— Нет, не так это было,— проворковала она, откинувшись на спинку дивана.— Уж не ты ли прикончил его, когда он раскололся? Вы сперва вытянули из него все секреты, а после пристрелили, чтоб самим прикарманить денежки, верно?

— Мадам,— терпеливо произнес Хуан, играя портсигаром.— Вы прекрасно понимаете, до чего дико все это звучит. Я работал для генерала больше десяти лет, был шефом службы безопасности. Если б я хотел скрыться с деньгами, я бы уже сто раз мог это сделать. Вы сами знаете, не хуже меня. Впрочем, у нас есть в запасе еще одна карта. Неразыгранная.

— Это какая же?

— Червонная дама. Или пиковая, если угодно. Приятельница Карлоса. Астрид Моллер. Молодая красивая художница по интерьеру.

— Он что, оставил деньги ей?

— Мы не знаем. Но вполне возможно, она кое–что знает. Сейчас мы ее ищем.

— Найдите эту особу и вытряхните из нее все, что ей известно. Да поспешите. Чует мое сердце, не мы одни в этом деле работаем. Наши милые «клиенты» тоже наверняка унюхали золото. Ну а что будет, если ты опять провалишь операцию, тебе объяснять не надо.

Он сидел молча, смотрел на нее, размышлял о своем. Хотел было что–то сказать, но осекся, только пробормотал:

— Да, Мадам. Что будет, мне объяснять не надо.

Он встал, поднес к губам ее руку, поцеловал. Она

усмехнулась. Сверкнула зубами, словно хищник ощерил клыки.

Я люблю тебя, а ты прямо как паучиха, как черная вдова, думал он, шагая к выходу. Яркое солнце на веранде почти ослепило его. С моря доносились крики птиц. Длинные волны набегали на белый песок, оставляя на нем кружевные узоры пены.

Черная вдова, думал он. Стоит подойти чересчур близко, и ты убьешь.

ГЛАВА VI

После завтрака я с телефонной трубкой в руке сидел на кровати. Завтрак был из «Делика», так сокращенно называлась закусочная «Деликатес», расположенная на углу в двух шагах от гостиницы. Правда, в тесной забегаловке, где двое симпатичных пуэрториканцев за стойкой, выбиваясь из сил, жарили бекон и готовили сандвичи, деликатесами и не пахло, можно было говорить разве что о завтраке на скорую руку, с конвейера. Здесь предлагались на выбор все мыслимые варианты сандвичей — от новошотландского лосося на ржаном хлебе до салями и сыра между двух гренков, проложенных листиками салата. Я взял кружку горячего черного кофе и большой круглый сандвич с яичницей и жареной ветчиной, уложил свою добычу в коричневый бумажный пакет и отнес к себе в номер. Восемь утра. Астрид не отвечает. Либо так и не приходила домой, либо уже успела уйти.

Я мрачно положил трубку и посмотрел в окно: дома напротив тонули в промозглом тумане. Надо выяснить но телефону, не отменен ли сегодня вечером мой рейс. Нет смысла приезжать в аэропорт Кеннеди и торчать там без дела. И Астрид пропала. Волей–неволей напрашивался вывод, что скрылась она умышленно. Может, ее друг возвратился раньше, чем она рассчитывала, а может, решила, что зашла чересчур далеко и, пока окончательно не запуталась, лучше разом все прекратить...

Ну что ж, нам не привыкать. Такое и прежде бывало. Я иронически улыбнулся, глядя на свое отражение в зеркале над невысоким секретером. Шведский антиквар, не первой молодости, оплывший (хоть это и не бросалось в глаза), слегка потрепанный,— это, конечно, не бог весть что. Астрид явно предпочитала более пылкие ухаживания и «гульбу» с размахом. Недаром это слово показалось ей допотопным. «Гульнем»... «Гульба»... Вот и я такой же. Допотопный, не чета ей.

С телеэкрана вещал очередной проповедник. Дородный, потный, он воздевал руки к небу — ну, по крайней мере, к студийному потолку — и возвещал о том, что вот сию минуту поведал ему Господь. Что именно он, Билли Райан, он и никто другой, избран Богом спасти мир от греха и скверны. Нужно только, чтобы каждый вносил свою лепту в церковь Билли Райана. Судя по всему, от чеков господь тоже не отказывается. В нижней части кадра вспыхнул адрес, с почтовым индексом и так далее.

Церковь Билли Райана была одной из многих религиозных империй с многомиллионным капиталом, с недвижимостью в виде мотелей и доходных домов, с храмами и центрами досуга. И в основном все это содержалось если и не на лепту вдовицы, то на тысячи и тысячи пожертвований. Они шли с разных концов Америки, чеки на крохотные суммы, от одиноких старушек, которые искали у потных пастырей утешения и отрады.

Вспомнилась газетная заметка, попавшаяся мне на глаза несколько лет назад, о филателистическом аукционе в Швеции, где один из самых дорогих экспонатов — редкая исландская марка — был продан агенту некоего популярного в Америке телепроповедника. Пути господни, как видно, еще более неисповедимы, чем я думал, а может, тут попросту не у всех чистые руки. Стеля добродетели ох как узка, но большинство лицемеров проповедников замечают это, только уже оступившись.