Кубанские сказы

– В нем горит сердце нашего героя Мхамата, которого извели князья. Он так же, как Мхамат, любит простой народ, – сказал один из адыгов. – Наши деды говорили нам, что вернется наш Мхамат! И вот он вернулся.

– В нем отвага и зоркость нашего Салавата, который поднимал наш народ на борьбу за счастье, – проговорил смуглолицый башкир.

– В его словах звучит мудрость Калевалы, – заговорил юноша карел.

– Таких великих людей еще никогда не знала земля, – уверенно проговорил старик-крестьянин, пришедший с Поволжья. – В нем вся мудрость, весь ум, вся смелость лучших людей всех наших народов… Его ум ярче солнца горячего, его воля сильнее Волги полноводной, он мудрее, чем все мудрецы земли. В нем великая мудрость коммунистов…

И все согласились со словами русского старика.

…Много лет уже все советские народы идут по пути, указанному мудрым Лениным. И никто не сможет заставить их сойти с этого светлого пути. Ведь когда все народы дружны и едины, когда они взяли в собственные крепкие руки свое большое счастье – никто не сумеет отобрать его у них…

Немеркнущее солнце свободы и счастья ярко горит над нашей Советской Адыгеей. Цветет наша земля. Пшеница с тяжелыми колосьями, высокие подсолнухи, золотистая кукуруза, густое просо – все растет на наших колхозных полях. Наши аулы утопают в зелени садов. Бесчисленны наши колхозные стада. И всем этим богатством – полями плодородными, горами высокими, лесами шумливыми, реками полноводными – владеет один хозяин – народ.

И поет адыгейский народ радостные звонкие песни с» мудром Ленине – творце нашего большого счастья. И в каждом ауле, в каждой семье, в каждом сердце на веки вечные самым дорогим, самым родным, самым близким является имя Ленина. И первым словом, которому учат наших детей адыгейские матери, является великое имя: – Ленин.

Златогривый скакун

Ты, гость, любуешься на наших коней? Да, тут есть чем любоваться! Хоть все коневодческие колхозы объедешь, а лучший табун вряд ли найдешь! Настоящие «щагди» – железные кони, вскормленные не в конюшнях, а на горных пастбищах, где сердце становится крепким, где сходит жир и мускулы наливаются силой. Это не изнеженные арабские скакуны, которые способны проскакать только несколько часов, а потом слабеют и дышат, как прорванные кузнечные меха… Это не ленивые английские и немецкие кони, которые любят дремать в теплых конюшнях и едят только овес. Это – «щагди». Их пища – свежие горные травы, их питье – студеная вода горных рек. Горы дают им силу, отвагу, выносливость. Они способны без отдыха сутками мчаться с седоком, не замедляя стремительного бега. Мы их готовим для наших пограничников. Сам маршал Буденный хвалит наших коней, а уж он в конях разбирается.

Видишь – вон под дикой грушей стоит златогривый жеребец? Всмотрись в него. Погляди, как крепка его спина, как уверенно ставит он копыта, как играют стальные мускулы под тонкой золотистой кожей… Это – отец нашего табуна. Но никто не может сказать, откуда взялся этот красавец – «щагди». Люди говорят, что сама адыгейская земля подарила его нам.

…Дело было в тот черный год, когда фашистские бандиты вторглись в нашу счастливую Адыгею. Стали они грабить колхозы, начали вновь воскрешать проклятую власть пши и орков – откуда только они нашли этих выходцев из могил!

Наши колхозники – те, кто не был в это время в Советской Армии, – в партизаны ушли. В аулах только слабые женщины да древние старики остались.

В нашем отряде прославился как бесстрашный разведчик комсомолец Аскер. Не раз пробирался он в самую пасть врага и доставлял нам ценные сведения. Но вот один раз случилось с Аскером несчастье. Опознали в нем фашисты партизана. Хотели поймать его, но успел Аскер добраться до леса. Здесь-то, на опушке, и достала его злая фашистская пуля. Кое-как перевязал Аскер раненую ногу. До отряда – шестьдесят километров, в аулах кругом фашистские гарнизоны, прислужники гитлеровские по лесам и кустарникам рыскают. Упал парень духом и подумал, что суждено ему, видимо, погибнуть в лесу, вдали от друзей-товарищей.

А тут еще фашистские офицеры организовали на раненого разведчика целую охоту – сели на лошадей, собак обученных пустили по его следу.

Стал Аскер, прихрамывая, уходить в глубь леса. Но далеко ли может уйти раненый от собак и всадников?

Ослабел он вскоре, помутилось у него в глазах, сердце стало, как молот, стучать в груди. Опустился парень на траву среди густых кустов, достал наган и решил умереть, как подобает комсомольцу-партизану: шесть пуль для врага, седьмая – для себя.

Но горько думать о смерти, когда за плечами всего пятнадцать лет, когда ярко светит осеннее солнце и в воздухе носятся серебристые паутинки. В эти минуты небо показалось Аскеру удивительно голубым, лес – таким красивым, каким никогда не был раньше, а жизнь особенно прекрасной.

Он уже слышал, как рычали и взвизгивали собаки, идущие по следу, как трещали ветки под копытами вражеских лошадей…