Кто вы, mr. Gorbachev? История ошибок и предательств

Мне запомнилась одна наша беседа. Она проходила в начале лета 1991 года после известного апрельского (1991) Пленума ЦК КПСС, на котором Горбачев заявил о своей отставке. Поэтому разговор с Геннадием Ивановичем затронул президента СССР. Я спросил, сколько будет продолжаться политика сдачи позиций СССР в Литве. Ответ Янаева был неожиданным. Он сказал, что скоро «это» закончится, и добавил, что еще в том же апреле 1991 года планировалось «отодвинуть» Горбачева, когда тот летал с официальным визитом в Японию, но пришлось отложить. Встав на прощание из-за стола, Геннадий Иванович пожал мне руку и сказал, что ждать осталось недолго. Ну а в августе 1991 года случился так называемый путч.

Политбюро по-горбачевски

Особо следует сказать о роли Политбюро ЦК КПСС (ПБ) при Горбачеве. Оно было призвано обеспечить коллективное руководство партией и страной. Однако при Горбачеве оно превратилось в подручный инструмент для благословления губительных решений нового генсека.

Решая эту задачу, Михаил Сергеевич уже в апреле 1985 года начал менять соотношение сил в ПБ. Прежде всего, из ПБ были удалены все оппоненты Горбачева: Г. Романов, Н. Тихонов, В. Щербицкий, В. Гришин, А. Кунаев, Г. Алиев. На их место пришли те, кто принял активное участие в операции по избранию его генсеком: Е. Лигачев, Н. Рыжков и В. Чебриков.

Всего же за время своего властвования Горбачев сменил три состава ПБ, причем каждый из которых было гораздо слабее предыдущего. По словам Валерия Болдина, доверенной «правой руки» Михаила Сергеевича, тот, став генсеком, сразу же почувствовал себя хозяином, директивы которого должны безропотно приниматься членами Политбюро.

Первым ПБ, на котором новый генсек апробировал тактику директивной поддержки своих решений, явилось заседание, принявшее 7 мая 1985 года Постановление «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения». И хотя принятие Постановления было продиктовано самой жизнью, его реализация показала, что все перестроечные начинания Горбачева соответствовали старой народной мудрости: «Заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибет!»

Прежде всего, не был учтен мировой опыт введения «сухого закона» и не просчитаны последствия его введения в СССР. Контроль за исполнением Постановления был поручен секретарю ЦК КПСС Егору Кузьмичу Лигачеву и председателю Комитета партийного контроля Михаилу Сергеевичу Соломенцеву. Они в своей обычной манере взялись за дело с неуемным рвением и, как впоследствии выразился Горбачев,«довели все до абсурда». В итоге огульное внедрение лозунга «Трезвость – норма жизни», обеспечив некоторые положительные результаты в области сокращения смертности населения и увеличения рождаемости, породило ряд новых проблем. Горбачев молча наблюдал за всем этим безобразием.

Прежде всего, урон для бюджета СССР от антиалкогольной компании оказался неожиданно велик. За 1985–1986 годы он, по официальным подсчетам, составил около 50 млрд руб., что привело к фактическому обрушению бюджета в конце 1986 года. Помимо этого был нанесен невосполнимый ущерб посадкам элитных сортов винограда, а также производственной базе винодельческой и спиртоводочной промышленности.

Появился теневой мафиозно-криминальный бизнес, занимающийся нелегальной торговлей спиртным. Его представители положили себе в карман значительную долю из 200 млрд руб., утраченных государством в ходе борьбы с алкоголизмом. Помимо этого, решение «отрезвить» страну, принятое без должной исторической и экономической проработки, без учета психологии советского потребителя, вызвало недовольство широких слоев населения и зародило у многих сомнение в провозглашенной Горбачевым перестройке.

Казалось бы, планируя грандиозную перестройку в стране, генсек должен был, учитывая ход антиалкогольной кампании, незамедлительно принять меры по возвращения доверия людей. Но не тут-то было. 24 декабря 1987 года на Политбюро обсуждалась записка председателя Совмина РСФСР В. Воротникова «О последствиях антиалкогольной кампании в РСФСР». Факты в ней приводились убийственные. Но Горбачев даже не пытался принять меры по исправлению ситуации. Он заявлял: «Решение было правильное. Принципиальную позицию менять не будем».