Кто вы, mr. Gorbachev? История ошибок и предательств

Другое дело дачи. Они располагались в районе к западу от столицы вдоль Москвы-реки. Это были, как правило, современной постройки виллы, расположенные обычно на участках соснового леса размером до 50 гектаров. На территориях имелись теплицы, вольеры для птицы, загоны для другой живности. К виллам в последнее время пристроили бассейны и сауны. Да и сами дачи представляли архитектурные шедевры. Они были в несколько этажей со множеством комнат, спален, ванн, туалетов. Имелись большие столовые, бильярдные-кинозалы, в которых легко могло разместиться до 40–50 человек гостей.

К дому, как правило, примыкал хозблок, комнаты с морозильниками, кухнями. На территории имелся теплый гараж, в котором круглосуточно могли находиться специальные машины. Наверное, на таких дачах действительно можно было жить всей родней на полном партийно-государственном обеспечении. Объективности ради надо отметить, что у Ю.В. Андропова дача была довольно скромная и он не хотел ее менять. А.В. Крючков остался там, где отдыхал последние пятнадцать лет до избрания в высший партийный орган».

Привилегии стали мощнейшим рычагом воздействия генерального секретаря ЦК КПСС на свое окружение. Человек, пошедший против его воли, мог в одночасье лишиться всех благ. А у человека всегда есть семья, которая быстро привыкает к хорошему. Не случайно Ю. Андропов, попав осенью 1983 года в больницу, из которой он уже не вышел, позвонил Н. Рыжкову, тогда секретарю ЦК КПСС, и спросил: «Николай Иванович, если я уйду на пенсию, какое материальное обеспечение вы мне сохраните?» (Зенкович Н.А. Самые закрытые люди. М.: Олма-пресс; Звездный мир, 2002). Вот так!

В этой связи отмечу, что позиция Рыжкова в отношении Горбачева не была обусловлена боязнью потерять привилегии председателя Совмина. Насколько мне известно, Рыжков ими пользовался минимально. Мне в 1994 году довелось побывать у него на даче. Это было обычное деревянное здание еще сталинского периода. Обставлена дача была скромно, но со вкусом. Меня поразило обилие книг и радушие жены Николая Ивановича, Людмилы Сергеевны. Это при том, что в горбачевский период некоторые члены Политбюро сумели «отовариться по полной».

Не могу не вспомнить встречи с Геннадием Ивановичем Янаевым. Он как-то по особому относился ко мне и, когда я бывал у Николая Ивановича, всегда приглашал к себе. Янаев, как вице-президент СССР, занимал кабинет в здании Совмина, рядом с кабинетом Рыжкова. В этом кабинете когда-то сидел всесильный нарком НКВД Лаврентий Берия. Меня поразила в этом кабинете красота резных дубовых панелей, украшавших стены.

Когда я впервые попал в кабинет Янаева, то понял, почему Горбачев так наставал на избрании его вице-президентом. У Геннадия Ивановича была деликатная проблема – постоянно дрожали руки. Я сразу обратил внимание на то, как он дрожащими руками брал со стола сигареты и закуривал. В кабинете мы были одни, и волноваться у Янаева не было оснований. Горбачев считал, что это будет сдерживающим фактором для Геннадия Ивановича в его возможных поползновениях на власть.

Так что дрожащие, якобы от страха, руки вице-президента на пресс-конференции 19 августа 1991 года являются мифом журналистов. В разговоре Геннадий Иванович демонстрировал недюжинный ум политика и здравые оценки происходящего в Союзе. Помимо этого он был порядочным и добрым человеком, напрочь лишенным кремлевской чиновничьей фанаберии, но, к сожалению, не вице-президентом, что подтвердили события августа 1991 года.