Кто в чемодане живет?

– Имеешь в виду роман Достоевского «Идиот»? – изо всех сил сдерживая смех, поинтересовался я.

– Да! – выпалила маменька. – Слава богу! Вспомнила. Приезжай к одиннадцати. Надо переодеться! Надеть парик! Загримироваться! Вава! За лучший проход дадут медаль! И премию. Там соберется много журналистов. Понял?

– Хорошо, – пообещал я, – непременно явлюсь.

– И возьми Масю, – потребовала Николетта.

– Имеешь в виду Мотю? – уточнил я.

– Свою невесту, – зачирикала маменька, – ах, как она мне нравится! Милейшая девочка! Генри тоже приглашен. Все. Более сегодня не звони. Вава, не очень-то вежливо с твоей стороны беспокоить меня около полуночи. Принимаю ванну, хочется покоя.

Я положил трубку на полку у зеркала.

– Скажите, Геннадий, вы завтра присутствуете на мероприятии?

Портной чуть наклонил голову.

– Безусловно. Напрокат взята масса костюмов, вдруг что-то оторвется, пуговица например.

– Сделайте одолжение, давайте тогда обойдемся без примерки, – попросил я, – час поздний, я хочу спать. Если вдруг завтра окажется, что наряд чуть не по фигуре, это ерунда. Мне же в нем всего лишь разок пройтись. Заколете на мне одежду, и делу конец.

– Желание клиента закон, – заявил портной, который, похоже, обрадовался моему решению.

Глава 31

На следующий день ровно в одиннадцать я подъехал к железным воротам имения зятя Коки и сказал охране:

– На мероприятие.

– Фамилия? – зевнул парень.

– Подушкин, – ответил я, – нас трое.

– Мы тут, – хором сказали с заднего сиденья Генри и Матрена.

– Нет вас, – отрезал охранник, – пропуск не заказан.

Сзади раздался гудок. Я взял левее и позвонил Коке.

– Да? Что надо? Не мешайте! Без вас голова крутится! Говорите живо! Ну? Скорей! Почему молчите? – в секунду выпалила подруга маменьки.

– Кока, это Иван Павлович.

– Ваняша! Примчался?

– Да, но меня не пускают.

– Почему?

– Фамилия отсутствует в списке.

– Идиоты! Кретины! Крысы! – зашумела дама. – Ненавижу дураков. Стой, не двигайся. Сейчас ликвидирую проблему.

Через минуту к моему седану вразвалочку приблизился секьюрити.

– Вы Кукушкин?

– А что? – предусмотрительно спросил я.

– Если Кукушкин, то въезжайте, если нет, то пропуск не заказан.

– Он стопроцентно Кукушкин, – нежным голоском произнесла Мотя, – самый кукушечный Кукушкин. И мать его, и отец, и дед-прадед-пращур… Даже динозавр, который вход в пещеру стерег, где семья в каменном веке жила, Кукушкин был.

– По центральной алее до парковки, далее пешком, – пояснил парень и открыл ворота.

– Динозавр Кукушкин, – рассмеялся я, медленно двигаясь в указанном направлении. – Интересно, как его звали?

– Иван Павлович, конечно, – захихикала Мотя. – Как же еще? Вон парковка, и рядом с ней шатер с табличкой «Раздевалка участников конкурса».

– Думаю, Ваня, тебе туда, – заметил Генри, – а мы пойдем искать мою матушку и занимать места на трибуне. Ваня! Ты победишь.

– Золотая медаль точно вам достанется, – приободрила меня Матрена, – интересно, какой приз дадут за первое место?

– Обои с рисунком из математических символов, – усмехнулся я.

Генри взял невесту под руку.

– Кому может понравиться такое покрытие для стен?

Я показал на большой стенд, установленный посередине круглой лужайки.

– Видите, что там написано? «Генеральный спонсор акции спасения русской математики фирма «Живи с уютом», производитель обоей на любой цвет и вкус».

– Там опечатка, – хихикнула Матрена, – не обоей, а обой!

– Нет, – возразил Генри, – слов «обоей» и «обой» нет. Есть…

Дюпре замер, я хотел подсказать ему: «Обоев», но не успел, дверь машины распахнулась.

– Ваня! Скорей, – занервничала Кока, – ты опоздал!

– Начало в полдень, – удивился я.

– Нет, через десять минут, – зашипела лучшая подруга маменьки, – давай сюда, левее, правее. Геннадий! Немедленно одевай Ивана Павловича! И пусть роль вызубрит.

– Роль? – насторожился я. – Мне сказали, только пройти надо.

– Женя, Катя, Лена! Кто-нибудь! – завопила Кока. – Сюда! Ужас какой-то! Платишь людям нереальные деньги, а народ куда-то прячется.

– Здесь я, – пропищала худенькая девушка в футболке с надписью «организатор», подбегая к нам.

– И кто вы? Женя, Катя или Лена? – напала на несчастную Кока.

– Таня, – представилось похожее на мышку создание.

– Отлично, – топнула ногой Кока, – перед вами Иван Павлович, займитесь им. Одеть! Отгладить! Объяснить. Выучить текст. Все. Действуйте. Да, уже бегу, несусь. Боже! Голова кругом!

Выкрикивая последние фразы в трубку, Кока унеслась, оставив после себя удушливое облако французского парфюма.

– Подушкин, Подушкин, – зачастила Татьяна, глядя в лист бумаги, – а вас нет!

– Посмотрите Кукушкин, – осенило меня.

– Здесь! – обрадовалась Таня. – Почему сначала сказали про Подушкина? Пошутили? Мне нравятся мужчины с чувством юмора. Не то что мой папа! Он жутко мрачный! Хотя чего я от него хочу, он совсем старый! Уже тридцать восемь лет, жуть как много. Он на моей маме сразу после окончания школы женился. Так вы Кукушкин или Подушкин?

– Являюсь представителем двух семей, поэтому стал Подушкин-Кукушкин, – соврал я.