Кто в чемодане живет?

– Да, да, да, – засуетился Василий, – соте из баклажанов! Я его дома сделал и с собой принес. Сейчас достану кастрюльку.

Мы переместились в соседнюю комнату, Бурмакин начал бегать вдоль рабочей поверхности кухонной зоны, а Борис плавно рассказывал:

– Вначале мастерской в здании, где селились художники, владел Поморов Андрей Ильич.

– Так, – протянул я, – все интереснее и интереснее.

– Тренер получил студию по завещанию от своего отца, известного советского баталиста Ильи Андреевича Поморова, и незадолго до своей смерти продал ее Павлу Юрьевичу Ершову. А тот тоже преподавал Карефу, возможно, был учеником Поморова и сделал в мастерской спортзал, – сообщил мой помощник.

Я взял вилку.

– Ешь ложкой, – приказал Василий, – соте в чумовой подливке.

– Восхитительно, – воскликнул я, попробовав яство. – Вася, может, тебе в повара пойти?

– Это хобби, – надулся Бурмакин, – я отдыхаю, расслабляюсь, когда вожусь с едой.

– Пока понятно объясняю? – заботливо поинтересовался Борис.

– Структурирую информацию, – сказал я, – секцию Карефу основал Поморов. К нему, судя по интервью в газете, ходил заниматься Федор Стентин, ставший впоследствии «англичанином». А потом, спустя время, к Андрею Ильичу пришел Игорь Лапин. Ребята посещали спортцентр. Но, как сейчас выяснилось, у Поморова была большая студия, наследство от отца. Зачем тратить деньги на аренду, если имеешь собственные квадратные метры?

Борис взял кусок хлеба.

– Понятия не имею. Поморов умер, а где-то через год после его смерти Ершов, который обрел по милости Андрея Ильича мастерскую, открыл в ней свою секцию. Павел Юрьевич завещал недвижимость Игорю. Фирма «Красота» на тот момент уже расширилась. Став обладателем недвижимости, сын Галины Михайловны перебрался на новое место.

– Удачно получилось, – протянул Василий, – у меня приятель начал торговать замками…

– Ну это он зря, – покачал головой Борис, – в России не так уж много людей, способных купить огромное старинное здание, и они требуют, как правило, масштабного ремонта.

– Какие, на фиг, крепости, – фыркнул Вася, – я веду речь про дверные замки. Ясно же сказал: «замки2».

– Извини, плохо расслышал, – смутился секретарь.

– У Петьки сначала все хорошо пошло, – зачастил Бурмакин, – народ прямо сметал товар. Петруха решил магазин расширить, но аренду не потянул, безбашенные деньги владельцы квадратных метров требуют.

Борис поднял руку:

– Я не закончил.

– Одного не пойму, – снова перебил его Василий, – ну покопались мы в истории Карефу, услышали, как Лапин сначала дома малевал картинки, затем наследство заполучил, и что? Как нас все это может навести на место, куда Нина спряталась?

– Продолжаю, – спокойно сказал Борис, когда Бурмакин замолчал.

И тут у Василия опять затрезвонил телефон. Горе-следователь схватил трубку.

– Да. Уверен? Не ее? Точно? А чьи? Ага, ага. Понял. Спасибо. Я твой должник.

– Опять приятель, которому поручили заниматься делом об упавшей из окна Майи? – догадался я.

– Точняк, – потер руки Василий, – Ваня, ты, похоже, лоханулся. Криминалисты осматривают квартиру Стена. Там пять комнат. Вы с Майей сидели в гостиной. А в самой дальней спальне на другом конце апартаментов пряталась Нина.

– Нина? – повторил я. – И как определили, что именно она там сидела? Она расписалась на стене? Вывела на ней фломастером: «Здесь была я»? Поставила число, время?

– Нет, – загудел Василий, – там смята накидка на кресле, в нем явно сидели, валялся бумажный платок со следами бордовой помады. Кроме того, обнаружили кусок ногтя из акрила с ярко-красным лаком. Боря, покажи снимки Нины из закрытой части ее страницы в соцсети. Она там в макияже.

Секретарь ткнул пальцем в клавиатуру. На экране возникло изображение худенькой высокой девочки, которая изо всех сил старалась выглядеть взрослой дамой. Волосы она тщательно завила, глаза накрасила черной подводкой, губы имели цвет переспевшей свеклы, и маникюр пугал зловещей красотой. Длинные ногти Нины хищно загибались вниз и сверкали кроваво-огненным лаком.

– М-да, – крякнул Боря, – но на основании найденного нельзя утверждать, что в доме пряталась Нина. Там могла находиться другая женщина. Кусок акрила и салфетка с помадой не доказательство.

– Но они могут им стать, если на предметах обнаружится ее ДНК, – заметил я.

– Надо взять у Галины Михайловны зубную щетку внучки, – обрадовался Василий.

– Отличная идея, – фыркнул Борис, – но улики не у нас, сравнить зубную щетку с тем, что нашел твой приятель, мы не можем.

Бурмакин открыл рот, но мой помощник не дал ему заговорить:

– Наш клиент настаивает на конфиденциальности расследования. Мы не должны никому сообщить об исчезновении Нины. Отдать в лабораторию щетку мы не имеем права, потому что тогда придется сообщить твоему бывшему однокурснику все детали по Лапиной.

– Нина возможная убийца! – азартно воскликнул Бурмакин.

Я начал терпеливо объяснять: