Кто в чемодане живет?

– Девочки, – резво перебил болтушку Алексей Юрьевич, – вы ошибаетесь, у Мусеньки настоящие камушки. Старинная брильяшечка. И сапфирики ей под стать. Матруся, полагаю, колье эдак века восемнадцатого? Платье вроде винтаж Ив Сен-Лоран, из его первых коллекций. Шарман, Мусенька, истинный шарман.

– …потому что прапрабабушка Фанни постоянно мне рассказывала, как их крестьяне плакали и свободы не хотели. Вопили: «Барыня, не бросайте нас, погибнем мы, неразумные, без вашего господского присмотра». А кучер Софрон с моими прапрапредками все богатство закопал, когда коммунисты наше имение жечь пришли, поэтому семья в эмиграции не нуждалась, – на одном дыхании выпалила Мотя, – у нас всегда были самоотверженные слуги.

Глава 25

Я опешил. Имение? Кучер? Матрена несла глупую отсебятину. В тщательно составленном мною сценарии вечера не было этого текста. Я придумал, как легализовать отношения Генри и Моти, и тщательно объяснил каждому участнику спектакля его роль. И какова канва пьесы?

Я организовал вечеринку для того, чтобы познакомить маменьку и ее юных бабушек-подружек со своей дамой сердца Матреной! А она, коварная! Увидела среди гостей Генри и влюбилась в него. Бархатное платье и украшения Мотя взяла по моей наводке напрокат в месте, где предоставляют костюмы для выхода в свет. Да-да, далеко не все дамы, чьи фото вы наблюдаете в гламурных журналах, явились на собрание в собственных платьях и своем золоте с камнями. Очень часто весь блеск и шик наемный. Знаменитостям фирма дает красоту напрокат даром, а те, кто богат, но не знаменит, отправляются в один малоприметный домик на тихой московской улице и получают платье от Шанель – Диор – Прада плюс браслет, колье, сумка, туфли… Конечно, придется заплатить, но сумма будет в разы меньше той, которую вы отдадите в Париже на улице Сент-Оноре или авеню Монтень, где расположены головные бутики самых известных фирм, в которых любит пастись моя маменька.

– Чей кучер прятал богатство? – заморгала Кока.

– У кого бриллианты с сапфирами восемнадцатого века? – вздрогнула Анна.

– Кто здесь Мусенька? – не сообразила Николетта.

Алексей Юрьевич встал, щелкая артритными коленями, приблизился к Моте, с кряхтением склонился, поцеловал ей руку и, сверкая слишком белыми имплантами во рту, пропел:

– Вот же она, Мусенька! Ах, хитруля! Прикинулась простой скромной девочкой, надела платьице вроде пустяковенькое, кольешечку по виду как бижушечку, топорно делает вид, что не знает, как себя с прислугой вести. А на самом-то деле! Мусечка совсем не такая. Моя любимая, ангел светлый! Детонька! У дяди Алеши прекрасная память! Я узнал твою хитрую мордочку.

Алексей Юрьевич повернулся ко мне:

– Ваняша! Тебя она тоже вокруг пальца обвела, да? Уж больно ты старался огрехи ее воспитания скрыть. Хе-хе! Влюблен наш Вава! Хе-хе! Ну так я Мусенькину игру порушу. Прошу любить и жаловать. Перед вами Эжени-Матрена де ля Круа Курочкина. Графиня, чей род уходит корнями в истоки истории Франции и России. Если память мне, Мусенька, не изменяет, ваш прапрапра ну и так далее пра… состоял в друзьях у Карла Великого, короля франков. В имении вашего батюшки под Лондоном есть портрет короля и вашего… ну, скажем так, дедушки, кисти великого… э… подскажи, из головы имя выпало.

Матрена глубоко вздохнула.

– Леонардо да Винчи. Понятное дело, художник моего дедушку не знал, он его рисовал с медальона, который в семье хранился. Работа Леонардо широкой публике неизвестна, она никогда не покидала наш замок. Отец ни за что не согласится ее выставить.

– Конечно, Мусенька, – кивнул Алексей Юрьевич, – владельцы раритетов зарабатывают на показах принадлежащих им шедевров. Но зачем вашему батюшке деньги? Виктор владелец сети банков, заводов, ресторанов, он ведет международный бизнес, входит в список ста людей, которые, по мнению мировых экспертов, руководят планетой по имени Земля. Эжени вас окрестили по желанию Виктора, а Матреной по решению матери, красавицы Елизаветы Курочкиной, представительницы древнейшего российского дворянского рода. Матушка ваша, подари ей Господь здравия на долгие годы, свято хранит и православную веру предков, и память о них. Матреной она назвала доченьку в честь первой княгини Курочкиной, о которой упоминается в летописи, как о благотворительнице, защитнице сирых и убогих. Благодаря маменьке ваша русская речь безукоризненна. Знаю, знаю, вы регулярно бываете в Москве по работе, Виктор мне часто звонит и говорит: «Позвони Моте, выпей с ней чайку», да все никак не получалось. И вот! Пришел день! Ах, Мусенька! Вы были прелестным ребенком, выросли в очаровательную девушку. Когда я вас на плечах катал, изображая кентавра, хотя вы, конечно, этого не помните, я делал так, – старичок начал мотать головой справа налево и издавать ужасающие звуки: – Фррр… Хррр… Фррр… Хррр…

Матрена вскочила и обняла его.

– Ах, господин Алекс! Разве можно вас забыть! Вы мне сейчас напомнили о минутах счастливого детства. Отлично помню вашего кентавра!

– Душенька, – всхлипнул Алексей Юрьевич, – Мусенька! Как же я рад вновь встретить тебя.