Кто стрелял в урода?

Водитель притормозил и, услышав что пассажиры продолжают беседу, забеспокоился:

– Приехали, мужики.

Михеев вынул из тесной кабины свои длиннющие ноги и помог выбраться генералу. С кульками в руках они подошли к подъезду Ерожина. У электронного замка переглянулись. Грыжин взял инициативу на себя, шагнул вперед и набрал цифры кода.

– Кто? – Ерожин ответил так быстро, точно стоял в прихожей.

– Надьку ждет. – Шепнул Иван Григорьевич и гаркнул в домофон: – Открывай дверь! К тебе генерал Грыжин.

Наступила мертвая тишина. Затем раздался писк электронного устройства.

– Сработало, моряк. – Глеб распахнул дверь, и мужчины двинулись к лифту.

– Вот что значит старший по званию. – Подмигнул Грыжин и нажал кнопку пятого этажа.

* * *

Надя сидела возле кроваток с двойняшками и смотрела в стену. Часы отбили четыре, а она еще не ложилась. Ванечка и Леночка спокойно посапывали. Ванечка стянул с себя одеяло и спал раскрытый. В доме было натоплено, и малыш не желал париться. Леночка, наоборот, любила тепло, и норовила укрыться с головой. Ей приходилось головку открывать. Надя уже несколько раз поправляла детям постель, но те продолжали проявлять характер. Кроме Нади, в доме спали все. Алексей рано поднимался и ехал на фирму. Шура вставала еще раньше, чтобы успеть с завтраком. Вчера вечером еще приехал Антон с женой. Им постелили в гостиной.

Надя сухими глазами сверлила стену. Маленькая, укрытая полотенцем лампа едва пропускала свет. Вечером она только уложила малышей, из Москвы позвонил помощник мужа Тимофей Волков. Надя не раз видела майора, он бывал и у них дома. Собранный, воспитанный сослуживец Петра Наде нравился. Он всегда был скромен, без нужды рта не открывал. Дурацких шуток, или похабных анекдотов из его уст она никогда не слышала. Но стоило с ним заговорить, выяснялось, что это начитанный, эрудированный человек, а вовсе не примитивный солдафон. Тимофей попросил Надю срочно вернуться в Москву. Ерожин о его звонке, по словам Волкова, ничего не знает, но дело именно в Петре. Есть люди, которые уверены, что Беньковского застрелил подполковник. Наде сначала захотелось бросить трубку, но она сдержалась, выслушала Тимофея и обещала подумать. Вот и думала до утра.

Чем она могла помочь снять страшное подозрение, женщина не понимала. Да и после того, что сам Петр на себя наговорил, она бы не удивилась, если бы эти подозрения оказались не беспочвенны. Если можно посадить за решетку одного невинного, почему нельзя застрелить другого. В данном случае и мотив куда оправдание. Застрелил же он Фатиму. Попал в самое сердце. Говорят, она лежала на газоне гольф-клуба. Но Надя понимала, что такие мысли приходят от обиды. Не может человек, столь нежно любящий, столь тонко чувствующий, быть отпетым мерзавцем и убийцей.

Тяжелей всего нести крест одной. В самолете Надя решила, что все расскажет папе Алеше. А приехала и замолчала. Шура чувствовала беду, но из душевной тонкости первой разговор не заводила. Один раз Ростоцкий что-то заподозрил. Надя спросила, как бы он отнесся, если бы дочь осталась здесь навсегда. Алексей подошел к Наде и очень долго на нее посмотрел. Ерожина все превратила в шутку.

Теперь надо решать… В Москву она не поедет. Если к ней имеются вопросы, ответить можно и по телефону. Ее родной отец Алексей Ростоцкий почти одного возраста с Петром. Они вместе с папой Алешей вырастят Ванечку и Леночку. Шура заменит родную бабушку. Надя рвалась к мужу, но признаться себе в этом не хотела. Она могла вернуться и жить у Аксеновых. Но находясь в соседнем квартале с Петром, трудно удержаться и не проявить слабость. А дети растут и им нужен пример. Петр не имеет права калечить своим безнравственным полем юные души. Злые обидные слова в адрес мужа неслись где-то снаружи, а в глубине ее женской души все сильнее разрасталась боль и беспокойство за любимого.