Кто рисует смерть?

- Ну, что-то говорит, - согласился мистер Дандре. - Хорошо, если вы решили принести свою репутацию мне в жертву, я покажу вам комнату... Пойдемте на второй этаж, жилые комнаты находятся там.

- Имейте в виду, вам в жертву я ничего не принесу, - сказала Шерил, забирая саквояж. - Ни вам, ни любому другому мужчине в мире.

- Почему это? - заинтересовался инспектор. - Позвольте, помогу донести сумочку...

- Это оскорбление. Вы считаете, я настолько слабосильна, что не в состоянии удержать сумку? Берегитесь! Вы уже знаете, что пистолет всегда при мне.

- Да, с вашим пистолетом встреча получилось краткой, но незабываемой, - согласился инспектор. - Так что там насчет всех мужчин в мире?..

- Я никогда не выйду замуж. Любовь моей жизни - наука, расследования и опасности. Только им я всегда буду верна.

- А по вам и не скажешь, - он пропустил ее вперед по лестнице. - И фигурка у вас ничего, и носик хорош, а про волосы - и вовсе молчу. Это природное или вы что-то с ними сделали?

- Соблюдайте субординацию. Что за низость - видеть в женщине только тело? Это устарело так же, как мужская дуэль.

- Хотите сказать, в Викториании мужчины предпочитают выяснять отношения не при помощи шпаги, а на словах, как старая герцогиня со своей экономкой?

- Это значит, - Шерил обернулась и насмешливо посмотрела на Дандре сверху вниз, - это значит, что в Викториании дуэлируют и женщины. И не далее, как год назад, я победила на дуэли графиню Паулину Шандор...

- Подумать только, какое достижение!

-...об этом даже писали в газетах...

- Сожалею, не читал. Газеты мы здесь получаем с опозданием в два-три года.

-...а она была покрепче вас, - закончила Шерил со сладкой улыбкой. - Так что если мне придется обнажить против вас шпагу, я не растеряюсь. Предупреждаю, что со шпагой я так же ловка, как и с пистолетом.

- Если вы даже инспектору полиции грозитесь, то что же будет с местными бандитами? Они умрут от страха при одном упоминании вашего имени! Что касается меня - я уже умер.

- Прекратите паясничать, - оборвала его Шерил. - Вы все поняли, а теперь извольте выполнять - показывайте комнату и отправляйтесь за моим багажом.

- Конечно, госпожа суперинтендант, - засуетился инспектор. - Направо, пожалуйста.

- Не переигрывайте.

- Актер из меня никудышный, а вот художник - неплохой. Вот эта комната, прошу вас. Как-нибудь вы попозируете, и я изображу ваш образ в акварели, среди цветущих слив. И подпишу что-нибудь поэтическое - слива среди слив. Хотя нет, по цвету вы больше похожи на рамбутан, он такой же лохматенький...

- А вы похожи на сгнивший мангустин. Не по цвету - по вкусу, - Шерил вошла в комнату и захлопнула двери перед его носом.

- Просто вы меня не пробовали, госпожа суперинтендант! - сказал инспектор уже в закрытую дверь.

- Мечтай, - пробормотала Шерил, осматривая новое жилье.

Здесь все было так же пыльно и запущено, как внизу. Деревянная кровать без матраса, окно затянуто грязной сеткой. Стол для письма и колченогие стулья.

Над кроватью висела картина - тусклая акварель на шелке. Водопад, сухое дерево, похожее на костлявую руку, высунувшуюся из земли, и вайтаньец, спящий на коленях возлюбленной. Как на всяком вайтаньском рисунке, в углу картины столбиком были выписаны иероглифы - стихи или мудрое изречение. Шерил быстро прочла его: «Те, кого нет, смотрят с картин, и будто бы снова говорят с нами».

[1] Сеттльмент - округ, где проживают, преимущественно, иностранцы, и где действуют законы их страны, а не страны, на территории которого он находится.

[2] Роберт Пил - реальный отец английской полиции, не мог о нем не упомянуть.