Кто рано встаёт, тот рано умрёт

Быстро темнеет. С неба смотрят равнодушные звезды. Вечерний ветерок трогает моё лицо холодными губами. Начинает накрапывать противный мелкий дождик. Я непроизвольно поёживаюсь, подняв воротник ветровки. Куда же ты делся – ласковый солнечный денёк?

Подхожу к Замку. Каменная громадина высокомерно разглядывает меня-букашку сотней стрельчатых окон. Света в них нет. На душе скребут кошки, озябшие руки трясутся, походка морская. Под жалобный звон колокола нажимаю на звонок у входа. Как говорит Баклажан: «Папа Легба, отвори ворота и дай мне пройти!»

Глава 15

«Халло! – Халло! Хай! Сервус! Грюсс готт! Привет!»

В мрачной столовой мрачные художники мрачно двигают челюстями. Мрачная Лиля понуро таскает посуду. Сразу заметно, что в Замке наступили трудные времена. Положение не спасают даже горящие свечи, щедро расставленные по столу и Эрих опять с энтузиазмом втирающий Бахману что-то о винных этикетках. Аскетичный маэстро, попыхивая трубкой, равнодушно внимает управляющему. Его мысли где-то далеко. Алинки нет. Да и что делать милому улыбчивому ребёнку среди тринадцати невинных овечек и одного волка? Или волчицы.

Занимаю ставшее привычным место возле небритого Эдика и Баклажана в зелёном балахоне. Не обращая внимания на льнущего к ней Кокоса, африканка призывно мне улыбается белоснежными зубами, а Эдик по-простецки трясёт руку. Проверяю, что лежит у них на тарелках. Ага! Сегодня вечером в нашем меню тушёная с галушками курица и котлеты. Не знаю, по-киевски или полтавские. В сортах котлет я не очень разбираюсь. Это же не пельмени, Похоже, что на этот раз украинская кухня покорила всех обитателей Замка, так как даже плешивый Кельвин ест то же, что и простые смертные. Больше никаких удивительных блюд, напоминающих отходы зверофермы. После Фединого гриля я не голоден, но, тем не менее, стараюсь не отрываться от земли – пробую всего понемногу. Вкусно!

Постепенно ощутив влияние еды, сдобренной бокалом замкового вина, сотрапезники немного оживляются. Люди не могут долго оставаться в нервном напряжении. Понтип начинает робко улыбаться. Слегка порозовевшая Селина принимается рассказывать Урсуле о грандиозных успехах своего Мирко в школе для дефективных. Урсула в синей майке слушает остроносую польку с сочувственной миной. Почемутто темпераментно посвящает Лилю в тонкости приготовления пиццы с пармезаном и трюфелем. Никс крутит своим лицом цвета прыщавой овсянки в разные стороны, прислушиваясь одновременно ко всем разговорам сразу. Один лишь Круглый Ын остаётся невозмутим. Видно, что наши проблемы его не трясут.

Перебираю в голове вопросы, на которые нужно найти ответы. Я догадываюсь, чья тень напугала меня ночью в понедельник возле столовой. Могу предположить, чью тень заметила Баклажан. Знаю, куда делся Харди – он был убит утром в четверг и плавал в чане с известью до пятницы. Впрочем, теперь это все знают. Понятно, зачем был спрятан в кустах велосипед. Убийца угнал родстер Харди в лес, оставил его там, а затем вернулся в Замок на велосипеде. В свою очередь лысый жулик Кокос украл бесхозный велосипед и продал его в азюльхайме.

Эдик наливает мне бокал вина. Я благодарю его улыбкой. Чокаемся, опрокидываем. О’кей! Так на чём я остановился? Ах, да! Вопросы. Мне всё ещё не понятно, почему в полночь Эрих был полностью одет, хотя на шум он примчался первым. Где он был и что делал той ночью? Правда, тогда в Замке ещё не было никого из художников, но, тем не менее, мне хотелось бы это выяснить.

Пока я не знаю, почему Бахман назвал Харди мерзавцем и почему бегал в роковой четверг по Замку с алебардой. В его объяснение я не верю. У меня есть своя догадка о роли маэстро с алебардой в произошедшем преступлении. В общем, постепенно список сокращается, но появляются новые вопросы. Смерть Мари меняет весь мой расклад. Теперь версий у меня, как у дурака стекляшек. Но подозреваемых не так уж много. Казус Кокоса разгадан, и мои мысли вращаются вокруг двоих: Бахмана и Никса. Однако против Никса есть много возражений. Одно из них: вряд ли красавчик Харди поднялся бы чуть свет, чтобы встретиться с очкастым дохляком на стройке. Что же касается Мари, то тут Никс тем более ничего не выигрывает. Просто-напросто навсегда теряет любимую девушку. А может быть, я ошибаюсь? Вдруг жестокий убийца – это невозмутимый Круглый Ын? Или татуированная Урсула? Мне ведь ничего неизвестно про связывающие их всех отношения. Что заставило кого-то из них дважды совершить чудовищное преступление?

– Эрих, скажите, пожалуйста, трудно ли попасть постороннему человеку в подземный ход? – спрашиваю я управляющего. Эрих недовольно оглядывается. Пусть он будет недоволен, зато, наверное, Бахман мне признателен – энтузиаст винографолии уже чуть было не открутил пуговицу на пиджаке маэстро.

– Вообще-то решётки с обеих сторон хода заперты на висячие замки.

– А у кого хранятся ключи?

– В Замке есть два комплекта ключей. Один комплект у меня, один запасной – в офисном сейфе.

– Есть ещё?

Эрих мнётся в нерешительности.

– Как вам сказать? Один комплект я отдал доктору Бахману.