Кто не верит — пусть проверит

Хотя Леонардо учился живописи у Верроккьо, [40]но, ходатайствуя о постоянной должности при дворе миланского герцога Лодовика Сфорца, он предложил свои услуги в качестве певца и лютниста — мастера музыкальных инструментов. Он играл на собственноручно изготовленной серебряной лютне, имевшей форму лошадиной головы. Был он также поэтом, сказочником и автором нескольких книг по изобразительному искусству, архитектором, специалистом по постройке водных и оросительных сооружений, плотин и сплавных систем и создателем всевозможных машин. Изобрел паровую машину, подводную лодку и самолет. Прошло целых три столетия, пока удалось претворить в жизнь его идеи. Ведь этот бородатый ученый и художник умер в 1519 году еще далеко не старым — шестидесятисемилетним.

— Он, наверно, каждый год делал что-нибудь другое?

— Нет. Он, можно сказать, делал все одновременно. Но я далеко не все перечислил. Леонардо был также астрономом, физиком, механиком, химиком, оптиком, математиком, геологом, метеорологом, естествоиспытателем вообще, а к тому же еще анатомом и кардиологом.

— Я ничего не понимаю, папа, это сплошь иностранные слова!

— Это значит, что он знал законы и явления природы. Знал также строение человеческого тела.

— Как устроен скелет человека, такой, как в школе?

— Точно такой. Но Леонардо особенно интересовался сердцем. Сердце, Мартин Давид, — основной двигатель человеческого организма и в то же время центр его чувств. Это железнодорожный узел, откуда кровь расходится по всему телу. Сердце — приют любви и горя.

— Прага — сердце Европы, — провозгласил Мартин Давид в стиле путеводителей аэролиний.

— Да, это хорошее сравнение. Сердце всегда связано с искусством. Художник без сердца — плохой художник, вернее, он никогда не сможет стать художником.

— А кем еще был Леонардо да Винчи?

— Он был также человеком, который не отказывался от радостей жизни. Он любил вкусно поесть. Был замечательным поваром и известным гурманом. Он вообще следил за своим здоровьем. Был выдающимся легкоатлетом, так что в наше время держал бы первенство Италии по прыжкам в высоту и длину. Он до тех пор упражнял свою левую руку, пока она не стала равноценной правой. Левой рукой он мог так же хорошо рисовать, писать и работать, как и правой. Свои бесчисленные записи он вел левой рукой и к тому же справа налево.

— Как же это читать?

— Он именно для того так писал, чтобы непосвященные не могли прочесть. Его записи можно читать только в зеркале.

Этот способ мы должны были тут же, немедленно испробовать. С тех пор ребята в Ржичках пишут свои приказы и тайные послания только справа налево. Так проявилось влияние Ренессанса в Орлицких горах в середине двадцатого века.

СКАЗОЧНЫЙ СТАРИЧОК, или СВЕРЧОК

В Ржичках зима. Всего несколько дней назад после ужина мы еще ходили на лыжах. В свете полной луны блестел свежий, сухой снег. А сегодня течет с крыш, идет дождь и от стен тянет холодом. Когда выходишь в переднюю или в сени, холод набрасывается, как хищный зверь. Вот когда пригодились бы китайские стеганые брюки!

Это было той зимой, когда я вернулся из первой поездки в Китай. Кнопке было шесть с половиной лет, а Адаму — месяц. Мы, отец с сыном, отправились сюда на несколько дней и были целиком предоставлены друг другу. Я был переполнен впечатлениями и уже, наверно, всем надоел своими рассказами. Сын оказался благодарным слушателем, и мы оба были довольны.

Через щель под дверью метель задувала снег прямо в сени, ясени, клены и вишни стучали сухими ветвями по драночной крыше. В трубе завывала Мелюзина, [41]больше похожая на собаку, чем на фею, а в печке потрескивали сухие буковые поленья.

Мы вскипятили чай — китайский чай. Наступил вечер. Свет керосиновой лампы не проникал в углы комнаты, и было уютно. Как я мечтал об этом всего лишь месяц-два назад в Сэн-Шэнде, поеживаясь от мороза в пустыне Гоби, или перед отлетом на пекинском аэродроме!

— Папа, ты когда-нибудь видел Краконоша? [42]

— Нет, я всегда думал, что он не существует, и потому не встречался с ним. Увы, скептики лишают себя возможности бывать в обществе гномов, духов гор и лесных нимф. Ничего не поделаешь, Краконош не существует.

— Я знаю, что не существует, но я спрашиваю… а вдруг? А что, если бы ты увидел водяного?

— Я его не видел. Пока я был маленьким, я руководствовался правилом: не лезь в воду, пока не научишься плавать. Поэтому мне не удалось повстречаться с водяным. А потом, когда я кое-как научился плавать, то уже знал, что водяные не существуют.

— Но Гонзу-дурачка ты видел?

— Кого ты имеешь в виду? В твоих товарищах трудно разобраться.

— Нет, я говорю о Гонзе-дурачке из сказки, или о сказочной принцессе, или сказочном старичке.

— Сказочного старичка я видел.

Кнопка вскочил и завопил, как целая толпа восторженных болельщиков хоккея:

— Ура! Видел сказочного старичка! — Он явно поймал меня на слове. — А где?

— В Китае.

— То-то же!

— Что это за «то-то же»? Китай такая же страна, как Чехословакия. Ты знаешь, Кнопка, что от Пекина до Праги такое же расстояние, как от Праги до Пекина?

— Это понятно.