Кто не верил в дурные пророчества

– Вы что же, хотите ведром перелить четыре тонны?

– Алексей Иванович! Вы же бортмеханик! Возьмите себя в руки.

"И правда, пора взять себя в руки", – подумал профессор. Он зачерпнул ведром бензина из люка бензовоза, Марков на веревке втащил его наверх и слил в бачок двигателя вспомогательного насоса. Вытянул пусковой шнур, как у лодочного мотора, рванул его раз, другой, а с третьего рывка насос завелся, затарахтел. Марков спустил толстый шланг прямо в люк бензовоза, стук насоса стал глуше, и бензин потек в баки самолета.

– Тонн пять, не меньше! – похвастался Марков, как будто он сам наливал цистерну. – Может, до самого Алтая дотянем.

– На вышке не услышат? – обеспокоенно спросил профессор. И как раз в этот момент вспыхнули огни по границе аэродрома и прожекторы на мачтах рядом с диспетчерской. Профессор и пилот разом присели на крыле.

– Тут уж как повезет, – глубокомысленно заметил Марков, – может, услышат, а может, нет. Лучше помогите снять аккумулятор с машины.

– Нехорошо как-то, – смущенно сказал Завадский, – получится, что мы его украли.

– А бензин мы честно купили, да? Ну, ничего, Алексей Иванович, у кержаков грехи замолим! Вот примем кержацкую веру…

Когда они вдвоем, кряхтя и ругаясь, втащили аккумулятор в самолет и Завадский начал подключать к нему провода, Маркову показалось, что снаружи резко, скачком потемнело. Он высунул голову в люк, огляделся, потом стремительно обернулся к Завадскому.

– Алексей Иванович! Свет погас!

– Где?

– Везде! На вышке не горит, вдоль забора тоже. – Он снова высунулся в люк, посмотрел в сторону взлетно-посадочной полосы. – На ВПП огни не горят!

– Что случилось?

– Не знаю. Наверное, авария на подстанции. Алексей Иванович, бросаем все к чертовой матери и взлетаем!

– А бензин?

– Начхать, две трети по крайней мере уже взяли. Все, взлетаем, когда еще будет такая возможность? Алексей Иванович, мое левое крыло, ваше правое – опережение на минимум! До упора!

На крыле порыв ветра чуть не сбросил Завадского на бетон. Когда он, выставив опережение зажигания у моторов правого крыла, вернулся в самолет, Марков уже сидел в пилотском кресле и щелкал тумблерами на приборной доске.

– Володя, я не затянул клеммы аккумулятора.

– Я затянул. Проверьте люки, буду запускать.

– Аккумулятор слабоват. У нашего-то емкость была в три раза больше. Запустит?

– Один мотор заведется – остальные от генератора. Не заведется – придется на бензовозе драпать, колючку рвать.

Завадский проверил люки – они оказались заперты, и даже два болта, о которых говорил Володя, вставлены на место и затянуты.

Еще когда он проверял люки, Марков начал прокручивать один из двигателей левого крыла; затем профессор услышал чихание мотора, а потом звук стал ровным, и профессор понял, что мотор уже крутится сам и питает генератором бортовую сеть.

Профессор плюхнулся в кресло штурмана. Третий двигатель крутился, прогреваясь, а Марков уже запускал четвертый. Профессор натянул шлемофон, подключился к переговорному устройству, сказал:

– Все люки закрыты.

– Отлично, – ответил Марков. – Третий и четвертый на прогреве, запускаю второй.

В этот момент вспыхнули огни на столбах ограждения аэродрома. Через секунду снова погасли.

– Заразы, сейчас дизель-генератор заведут! – крикнул Марков. Он чуть прибавил газа третьему и четвертому моторам и, нарушая регламент, попытался запустить второй и пятый двигатели одновременно. Получилось. Потом сказал:

– Все, уходим в начало полосы. Сейчас прожекторы включат, будем, как на ладошке.

– А двигатели?

– Третий и четвертый худо-бедно тянут, еще два греются, последние запустим на ходу. Пока докатимся, глядишь, четыре будут работать на полную. Взлетим, машина ж пустая!

Когда он заканчивал фразу, самолет уже катился по бетону. Марков сразу же круто повернул влево и вел его по самому краю рулежной дорожки, иногда съезжая левым шасси в траву. Он старался держаться так, чтобы стоящий "Ил-76" все время оставался между ними и вышкой. Ни один огонь не горел ни на аэродроме, ни в городке, но вспышки молний, следовавшие одна за другой, освещали путь, и Марков вел самолет по дорожке уверенно и быстро.

В начале полосы самолет остановился. Третий и четвертый двигатели прогрелись полностью, второй и пятый были близки к этому, от первого и шестого пользы пока не было, Марков их только что запустил.

Огни на полосе вдруг вспыхнули и больше не гасли. Марков что-то прикинул в уме, осторожно добавил газа второму и пятому моторам, сказал:

– Взлетаем, Алексей Иванович. Полоса длинная, машина пустая – как-нибудь оторвемся.