Кто мы

Новомодная музыкальная система молчала, и не выдавала никаких ритмов. Люстра, которой перевалило за полвека поигрывала начищенным хрусталём под белоснежным потолком. Два мягким пластилиновых кресла цветом в тон обоев, принимающие любую форму тусовались у стены под картиной с несколькими десятками фотографий в однотипных рамках. На них были изображены самые разные моменты жизни Александра Сокольского, в основном начиная со студенческих лет. На противоположной стене от стены воспоминаний расположилась дорогая мебельная стенка, придающая интерьеру комнаты коктейль эпох, дополняя современным старое и разбавляя ценность предметов ушедших десятилетий новым стилем.

– Неа, ты не упоминал того, о чём не следует говорить. А Макса разве тогда не было с вами? – спросила вслух Кристина, вернув на место выбившегося из-под чёрного топика золотого ягуара, висевшего на цепочке, и ощутила то, что все капилляры и сосуды в головном мозгу её любимого работают в натяжном режиме, давая болевой эффект на процессор из сети нейронов.

– Нет, тогда он в легендарной тусовке не участвовал, типа болел. Хотя после неё мы болели ещё хуже – усмехнувшись, вяло заключил Сокольский, вспоминая веселую пятницу и большую шумную компанию в окружении многочисленных юных особ женского пола, когда они ещё были холостяками. Ощущая, как усиленно пульсирует кровь в венах и капиллярах, выстрачивая, словно перфоратор дырку в мозгу, Алекс положил руку на ногу Кристине. Откинув голову на подушку, почуяв ещё большую сухость во рту, юноша спросил вслух – какой расклад на день?

– Ты выглядишь как распаренное полотенчико, какой тебе расклад – усмехнулась юная брюнетка, погладив руку любимого. Тот не вставал с бежевой простыни, лишь откинув тонкое однотонное покрывало.

Рядом с кроватью, на квадратной тумбочке из тёмного дерева на золотистой тряпичной расшивной салфетке стоял бокал воды, наполненный под завязку. Рядом с ним лежал разряженный коммуникатор для связи с агентством Современных Революционных Технологий. Сокольский потянулся к высокому бокалу. Осушив его содержимое до дна, юноша привстал на кровати, свесил ноги вниз. Голова пошла кругом. Сокольский выдохнул и в один момент собрал всю силу воли. Моргнув несколько раз, он добавил вслух – сейчас бы бульона куриного, и всё бы было ёфи-тофи.

– Таки я тебе сварила его, дорогой – проговорила Кристина. Нежно обняв Алекса, она чмокнула его в щёку, добавив шёпотом – почисти зубы первым делом, а то амбре от тебя такое, будто ты беспробудно пил неделю и заедая алкоголь черешней! – И, перейдя на мысленный уровень общения, Кристина добавила – давай приходи в себя. Походу нас ждут дела не только домашние, семейные. Звонил Олег с утра, они определили точное местоположение доктора Мердека.

– И где он? – мысленно спросил Сокольский, ощущая, как мозг собственнолично начинает избавляться от вредных веществ, его опьяняющих. Мысли начали трезветь, скорость импульсов возросла и появилась чёткость, ясность видения картины реальности. Вдохнув сладковатый запах Кристины, юноша мысленно добавил – что ещё он говорил?

Кристина, встав с кровати, быстро подошла к плотным шторам синего цвета. Резким движением распахнув половинки, она озарила просторную комнату ярким светом. Серебряные вкрапления на обоях вспыхнули искрами и так же засияли серебряные крошки на потолке. Загорелая брюнетка окинула просторную, уже светлую комнату, нежным взором посмотрела на своего любимого, сидевшего на краю двуспальной кровати, и проговорила мысленно – Эфиопия, Африка. Олег попросил нас вернуться в Москву. Завтра вечером собрание. И ещё, в связи со смертью Марка Гендербраума и утратой исследовательской базы, Лига Двадцати Двух была вынуждена отказаться от длительной аренды острова в Тихом океане. Лига, через семью Гендербраума решили избавиться от улик, и за два дня вернула остров законным владельцам, выплатив приличную неустойку.