Ксанус борбощёксчи

— Ну что, б…ди-сволочи, инженеры человеческих душ, хирурги херовы, видели вы сердце Данко? — заорал А. М. Горький, разрывая на себе пиджак с наградами.

— Ио тэ амо, Горки, — пролепетала прелестная итальяночка, не менее страстно разрывая на себе легкое воздушное платьице и покачивая обнаженной грудью. В этот самый момент он должен был офигеть. Но вместо этого Г. продолжал надсаживать глотку:

— Что, допрыгались, мерзавцы? Буржуазия, блин!

Он кричал долго. Пока все не ушли.

_*

Действующие лица:

Александр Казанцев.

Фон Дэникен.

Дух Юрия Гагарина.

КАЗАНЦЕВ. Эникен-Бэникен… Зъилы варэникен…

ФОН ДЭНИКЕН. Дэникен, а не Бэникен. Это во-первых. А во-вторых, откуда у тебя этот псевдоукраинский акцент?..

КАЗАНЦЕВ. Псевдо?.. Украинский?.. (Убежденно.) Так мы ж все хохлы!

Фон Дэникен переваривает.

ФОН ДЭНИКЕН. Что? (Перетягивается через стол к Казанцеву.) Что, и эти (показывает пальцем вверх) тоже оттуда?

КАЗАНЦЕВ (чуть не падая мордой в остатки салата на тарелке). Угу.

Фон Дэникен молчит, пораженный.

ФОН ДЭНИКЕН (нерешительно). А эти, как их, догу? Ты же сам мне их показывал. Ну, эти, чуваки восточные в скафандрах…

Казанцев мыслит.

А наскальное изображение того че́ла в космическом шлеме?

КАЗАНЦЕВ (собираясь с мыслями). С-слушай… Ты м-меня уважаешь?

Фон Дэникен молчит. Перед его разумом открывается новая картина мироздания. Забыв о том, что сам умолял своего друга не далее как пять минут назад больше не наливать, хватает бутылку, плещет себе в стакан, не найдя рюмки; хватает огурец и застывает.

Начинается материализация духа Юрия Гагарина.

ДУХ ЮРИЯ ГАГАРИНА. Х-хо, парни, х-хо… Так и не врубились? (Инфернально тащится.) Это ж была тыква!

_*

«Лети же, — говорил Морзе тоном, не терпящим возражений. Птичья тушка не шевелилась: она была мертва. — Снова пробуй и пробуй, ведь ты знаешь английский язык, язык нашего соотечественника, гражданина Соединенных Штатов Америки Кольриджа».

Птичка по-мертвому суетилась и не хотела оживать; так продолжалось до тех пор, пока в убогую хату Сэмюэла Морзе не вломился Александр Белл, от которого пахло пивом, женщинами и пушечными ядрами.

— Не хочет летать? Поди-ка ты… — Белл подкрутил ус. — Ну да щас полетит…

Приподняв тушку, он попробовал возбудить пальцем ее естественное желание жить, но, увы, ничего не получились.

Морзе стал обламываться и обломался вконец.

— Саша, может быть, прекратим эту ерунду? Ведь они дохнут, не долетая до финиша, словно мухи.

— Что предлагаешь?

— Надо изобрести что-нибудь такое, что б работало без этих птиц.

— Дело говоришь! Как насчет такого варианта…

Десять минут спустя нечаянный сидетель, поприсутствовав по воле всевышнего в лаборатории, зафиксировал лишь бы тихий спор изобретателей и их сопение: «Вот так…» — «А вот так-то!» — «Птицы…» — «Лажа». — «А мы сделаем эдак».

Несчастный трупик голубка начал шевелиться. Полной облом — вспоминать человеческое кино Хичкока было лень и западло. Но в конце концов он поднял клювик.

_*

ГАМИЛЬТОН. Бэрроуз!..

Тишина.

Бэрроуз! Бэрроуз, мать твою!

БЭРРОУЗ. Ну что ты разорался?..

ГАМИЛЬТОН. А, вот ты где! Хана нам всем! Слышишь, придурок? Марсиянцы все-таки прилетели!..

БЭРРОУЗ (меланхолично пережевывая вчерашнюю кильку). Ну да и бес с ними.

ГАМИЛЬТОН. Бес?! Да это с тобой бес! Накликал, сумасшедший!

БЭРРОУЗ. Я?! Ты что, рехнулся?!

ГАМИЛЬТОН. А кто написал всю эту муть?! (Театральным жестом сбрасывает собрание сочинений Бэрроуза на пол.)

БЭРРОУЗ. Э!

ГАМИЛЬТОН. Не «э»! Марсиянцы прилетели и сказали сами: хрен вам, а не торжество разума, да и фантастики больше не будет, мы сами фантастика, понял, вот! А ты тут сидишь и виски жрешь!

БЭРРОУЗ. Кстати, о виски: осталось еще что-нибудь?

ГАМИЛЬТОН. Идиот! Земля погибает!

Бэрроуз начинает слегка врубаться.

БЭРРОУЗ. Что, совсем не осталось?.. Ни капельки?

Гамильтон вздыхает.

Появляются марсиане.

Занавес

_*

Действующие лица:

Джек Потрошитель, з. м. (заслуженный маньяк) Великобритании.

Его прапраправнучка, очень юная леди.

Джек-Потрошитель подремывает в кресле.

ПРАПРАПРАВНУЧКА (внезапно появляясь за его спиной). Ку-ку, деда!