Крысолов. На берегу

— Я не могу разлучаться с детьми, — пояснил старик. — Понимаете ли, они на моем попечении. Вот как у вас токарный станок.

Водитель расхохотался.

— Здорово сказано, капрал! Это как у нас с Гербертом!

— Ладно, — буркнул капрал. — Только поживей.

Старик вылез из машины, одного за другим снял детей на пыльную, пустынную, раскаленную солнцем дорогу. И двинулся с ними к городу, ведя двух малышей за руки, и с беспокойством думал, что, если теперь надо будет расстаться с грузовиком, он неизбежно потеряет и коляску. Он торопился изо всех сил, но в город они вошли только через двадцать минут.

Немцев не было видно. Похоже, и все жители покинули городок; только из-за занавесок или приотворенных дверей лавчонок украдкой поглядели на проходящего Хоуарда две-три дряхлые старухи. В канаве у дороги, ведущей на север, жевал какую-то дрянь грязный, оборванный ребенок в одной рубашонке, даже не разобрать, мальчик или девочка. В нескольких шагах дальше на дороге валялась наполовину оттащенная с мостовой дохлая лошадь, вздувшаяся и смрадная. Эту падаль рвала собака.

Грязный, убогий городишко этот показался Хоуарду отвратительным. Он окликнул старуху, которая выглянула из дверей:

— Есть здесь немцы?

— Они идут с севера, — дребезжащим голосом отозвалась старуха. — Будут всех насиловать, потом застрелят.

Хоуарду ответ показался бессмысленным.

— А вы уже видели в городе хоть одного немца? — спросил он.

— Вот один.

Старик вздрогнул, оглянулся.

— Где?

— Вон. — Иссохшей трясущейся рукой она показала на ребенка в канаве.

— Это?

Старуха, должно быть, помешалась от страха перед захватчиками.

— Он говорит только по-немецки. Он из шпионской семьи. — Старуха вцепилась в руку Хоуарда, она, видно, совсем выжила из ума. — Кинь в него камнем, прогони его, — потребовала она. — Надо прогнать, не то он приведет ко мне в дом немцев.

Хоуард стряхнул ее руку.

— Были здесь немецкие солдаты?

Вместо ответа старуха принялась визгливо осыпать ужасающими проклятиями ребенка в канаве. Ребенок — наверно, мальчик, решил Хоуард, — поднял голову и посмотрел на нее с младенчески откровенным презрением. Потом опять взялся за свою омерзительную еду.

От старой ведьмы больше ничего не удалось добиться; ясно одно: немцев в городе нет. Хоуард пошел было прочь, но тут что-то загремело — большой камень прокатился по мостовой возле «немецкого шпиона». Ребенок отбежал с полсотни шагов и опять присел на обочине.

Старик возмутился, но у него были другие заботы.

— Присмотри пока за детьми, — сказал он Розе. — Не позволяй им никуда отходить и ни с кем говорить.

И он заторопился назад по дороге, по которой они вошли в Питивье. Шагов через триста он увидел на краю дороги полумилей дальше знакомый грузовик. Он помахал шляпой, и машина двинулась к нему; тогда он повернулся и пошел назад к тому месту, где оставил детей.

Машина нагнала его близ перекрестка посреди города. Из кабины высунулся капрал.

— Найдется здесь горючее, как по-вашему?

— Не знаю. Не стоило бы надолго здесь задерживаться.

— Это верно, — проворчал шофер. — Надо выбираться отсюда. По мне, городишко выглядит неважно.

— Заправиться-то надо.

— Галлонов пять еще осталось. Хватит до Анжервиля.

— Ладно. — Капрал обратился к Хоуарду: — Сажайте ребятню в кузов и поехали.

Хоуард оглянулся. На том месте, где он оставил детей, никого не было; он осмотрелся — вот они, дальше на дороге, стоят возле «немецкого шпиона», а тот горько, жалобно плачет.

— Роза! — крикнул Хоуард. — Иди сюда. Приведи детей.

— Il est blessé![54] — тоненько закричала она в ответ.

— Иди сюда! — опять крикнул Хоуард. Дети смотрели на него, но не трогались с места. Он поспешил к ним. — Почему вы не идете, когда я вас зову?

Роза повернулась к нему, вся красная от негодования.

— В него бросили камнем и ушибли. Я сама видела. Нехорошо так делать.

Да, сзади по шее ребенка на грязные лохмотья стекала липкая струйка крови. Внезапное отвращение к этому городишке охватило старика. Он достал носовой платок и промокнул рану.

— Нехорошо бросаться камнями, мсье, а еще взрослая женщина, — сказала Роза. — Это скверное, дрянное место, раз тут так поступают.

— Возьмем его с собой, мистер Хоуард, — сказал Ронни. — Пускай он сядет с другого конца на мешок Берта, возле электромотора.

— Он здешний, — ответил старик. — Мы не можем увезти его отсюда.

Но при этом подумал, что милосерднее взять ребенка с собой.

— Совсем он не здешний, — возразила Роза. — Он здесь только два дня. Так сказала та женщина.

Позади раздались торопливые тяжелые шаги и голос капрала:

— Да скоро вы, черт возьми?

Хоуард обернулся к нему.

— В ребенка бросают камнями, — и он показал рану на шее мальчика.

— Кто бросает камнями?

— Здешние жители. Они думают, что он немецкий шпион.

— Кто, этот? — изумился капрал. — Да ему лет семь, не больше.

— Я видел, кто его ранил, — вмешался Ронни. — Женщина вон из того дома. Бросила камень и попала в него.

— Чертова кукла, — сказал капрал и обернулся к Хоуарду. — Надо двигать, да поживей.

— Понимаю… — старик колебался. — Что же делать? Оставить его в этом дрянном городишке? Или взять с собой?