Крысолов

Два года назад, на ее совершеннолетие родители подарили Айгуль эту замечательную квартиру, из окон которой открывался прекрасный вид на реку. Отец, сторонник европейского образа жизни, считал, что взрослая дочь имеет право сама принимать решения, и вполне удовлетворился взятым с дочери обещанием не приводить в дом молодых людей, предварительно не познакомив их с родителями. В придачу к квартире Айгуль досталась и новая семейная традиция. Почти каждую субботу ее родители, если только они не улетали на выходные в Европу, приходили к ней на ужин. И хотя родители Айгуль и любили европейские ценности, это утверждение относилось больше к валюте и достопримечательностям, а вот еду из супермаркетов они откровенно недолюбливали. Поэтому каждую субботу с самого утра девушка отправлялась на Дорогомиловский рынок за продуктами. Конечно, были рынки и поближе, куда не надо было ехать почти двадцать километров в одну сторону по бесконечным столичным пробкам, однако именно на этом рынке вот уже почти десять лет у одного и того же продавца покупала баранину ее мама и вот уже два года покупала сама Айгуль, ведь, как всем известно, на рынке выбирают не мясо. На рынке выбирают мясника.

Колеса тележки поскрипывали под весом наложенных в нее пакетов. Подойдя к машине, девушка открыла багажник и принялась перекладывать в него многочисленные покупки. Дело уже почти было сделано, когда она услышала за спиной голос:

— Зря ты так делаешь.

Айгуль вздрогнула от неожиданности и обернулась. Рядом с ней стоял пожилой худощавый мужчина, сутулость которого лишь подчеркивала его невысокий рост. Очки с толстыми стеклами и седая бородка неожиданно вызвали у Айгуль ассоциацию с Антоном Павловичем Чеховым.

— Вам чего, дядя? — раздраженно отозвалась девушка. Общение с незнакомцем совсем не входило в ее планы.

— Я говорю, зря ты пакеты в багажник сложила. — «Антон Павлович» поправил очки и неожиданно подмигнул ей.

— Шли бы вы… куда шли. — Айгуль бросила взгляд на вход в здание рынка, где курили два рослых охранника.

— Я, конечно, пойду, — обиженно пожал плечами старичок. — А колесо у машины ты сама менять будешь?

Айгуль посмотрела в ту сторону, куда кивнул навязчивый дядька, и чертыхнулась. Переднее колесо с водительской стороны было спущено, причем так, что машина стояла буквально на диске. Ехать, не поменяв колесо, не было никакой возможности.

— У тебя запаска хоть есть? — поинтересовался «Антон Павлович».

— Надеюсь, что есть, — неуверенно ответила Айгуль, — я ею никогда не пользовалась.

Старичок засмеялся.

— Ну что же, вынимай все пакеты обратно, будем запаску искать.

— Ой, вы мне правда поможете? — захлопала в ладоши Айгуль.

Старичок лишь улыбнулся ее детской непосредственности. Этот человек с бородкой, только что бывший таким незнакомым и даже неприятным, неожиданно оказался настоящей палочкой-выручалочкой. Он деловито переложил пакеты с продуктами на заднее сиденье автомобиля, затем приподнял фальшпол багажника и извлек из-под него запасное колесо, а точнее, докатку. Пошарив там еще немного, он достал какую-то странную на вид железяку. «Домкрат», — догадалась Айгуль. Однако мужчина этим не удовлетворился и продолжал шарить на дне багажного отсека.

— Что-то не так? — робко спросила Айгуль.

— Не так, красавица, — отозвался ее спаситель, — балонника не найду. — Видя непонимание на лице девушки, он пояснил: — Ключ нужен, чтобы колесо открутить. Ну да ладно, сейчас свой возьму.

Он подошел к стоящему по соседству белому автомобилю и, немного порывшись в багажнике, извлек из него железную крестовину.

— Ну вот, теперь дело пойдет, — улыбнулся он Айгуль, и тут же улыбка на его лице сменилась озабоченностью. — Да ты совсем замерзла уже. Еще и снег не сошел, а вы, молодежь, раздеться спешите. Не бережете здоровье свое.

Айгуль в легкой кожаной курточке и впрямь уже постукивала зубами, продуваемая насквозь сырым холодным весенним ветерком.

— Садись-ка ты в машину ко мне, посиди пять минут, пока я колесо менять буду. — Видя сомнение на лице девушки, старичок истолковал его по-своему: — У меня, конечно, машина не такая дорогая, как у тебя, но внутри все чистенько, аккуратненько. Садись, не бойся, не замараешься.