Крысоед

Человек ничего не ответил, но есть перестал, напряженно сжав плечи. Левая рука перебирала накрахмаленную бахрому скатерти.

Жуков вгляделся, отметил синюю жилку, пульсирующую на виске. Разговаривать совсем расхотелось, человек был странен, напряжен, и это отталкивало.

Вне работы Виктор просто переставал воспринимать людей невежливых или не в меру закомплексованных. Но, памятуя данное слово – честно заработать неделю пляжа – Жуков решил разговор продолжить, но, как оказалось, неудачно.

Из странного письма, благодаря которому великий столичный журналист сидел сейчас за столиком вокзального ресторана, было ясно, что все беды городу приносит ветер, дующий с востока, с химкомбината. Сидя вполоборота к бородачу, поглядывая на шторы за стойкой, в надежде увидеть официантку, Жуков разломил взятый из ажурной хлебницы черствый кусок и спросил,

– Восточного ветра давно не было?

Реакция была такой бурной, что Виктор отшатнулся. Человек вскочил, задев тарелку. На голубые клетки скатерти вывалилось несколько ломтиков картошки. Глаза с ужасом смотрели на Жукова, лицо пожелтело, черная борода казалась приклеенной на восковую посмертную маску. Губы бородача тряслись, он ничего не говорил, только хрипел странно и страшно. И не успел Жуков среагировать, как бородач нетвердо, вихляющей рысью, побежал к выходу.

Дверь захлопнулась, спустя пару секунд послышался стук каблучков из-за стойки. Штора резко распахнулась и в проеме появилась молодая женщина в сарафане и цветастом фартучке. Виктор обрадовано поднялся, но женщина, вглядевшись в него, закрыла рот ладонью жестом отчаянья и побежала к выходу. До Жукова донесся сбивчивый перестук каблуков и крик: «Петя, Пеетяяя»!!

Жуков сел, поглядывая на мясо в чужой тарелке и машинально усмиряя голод сухим хлебом. Женщина не возвращалась.

Он пошел по проходу между столиками, собираясь встретить официантку и все-таки попросить еды.

Снаружи послышался плачущий голос: «Опять! Господи, опять»!

Дверь открылась. Женщина, наткнувшись на Жукова, отшатнулась и спросила испуганно,

– Что? Что вам нужно?

Он улыбнулся. У нее была тонкая талия и красивые, заплаканные глаза.

– Здесь ресторан или не ресторан? Я чувствую, в этом городе мне суждено умереть с голоду.

Жуков излучал обаяние. В словах содержался намек на нездешность и командированность, что обычно находило отклик в женских сердцах. Но не в этот раз.

Женщина смотрела на Жукова так, будто он шутил у раскрытой могилы, и он осекся. Ну, уж! Удрал ее Петя, но ведь не умер. Чего уж так-то?

Опустив голову, всхлипывая, она обошла Жукова и скрылась за шторой.

Покрутившись у стойки минут пять, давая ей успокоиться, он позвал: «Девушка!». За дверью молчали, стало ясно, что еды он здесь не получит.

Подойдя к столику, где у него только что сорвалось первое интервью в этом городе, Жуков очень внимательно оглядел толстый кусок мяса с коричневой корочкой. На голубых клетках под вывалившейся картошкой расплылись жирные пятна. Он взял бутылку воды, с наслаждением выпил половину, положил в сумку. Оставил деньги на столике, зажал в руке две горбушки, посыпанные солью, и противно голодный, и оттого, злой, пошел прочь.

Любая одежда, кроме футболки, здесь была лишней. Сняв легкую куртку, он удобней устроил лямку сумки на плече и ступил на пустую привокзальную площадь.

Не было ни автобусов, ни машин, пахло степными травами, а сам городок начинался через дорогу беленькими домиками под оранжевой черепицей. За многоэтажками в выцветшее небо ввинчивались трубы, видимо, того самого комбината из сумасшедшего письма инженера Фролова.

Дым из труб шел вертикально. Из каждой – своего цвета. Виктор насчитал три оттенка серого, а один дым был нежно–розовый и красиво смотрелся на выгоревшем небе. Ветра не было, солнце стояло почти в зените и жара с каждой минутой становилась гуще.

Жуков перешел дорогу, и вместо того, чтобы пойти по улице, где стоял вокзал, углубился в переулок. Когда он заворачивал за угол, услышал визг тормозов, и, выглянув из-за кустов, увидел, как подкатили и остановились у вокзала серебристые иномарки.

Ему было любопытно, кто выйдет из этих красивых машин, он был уверен, что этот кортеж приехал за ним. Но официальная встреча в его планы пока не входила, поэтому Виктор больше выглядывать не стал. А двинулся по переулку, параллельному привокзальной улице.

Открывать незнакомые города, вот так, самостоятельно – было одним из любимых занятий Жукова. В неизведанном месте он чувствовал себя корсаром–завоевателем и смиренным миссионером в одном лице. В общем, классно он себя чувствовал, необычно. Это ни с чем не сравнимое переживание составляло одно из удовольствий работы. И он не хотел его лишаться, даже ради вкусного обеда с пивом в запотевших бутылках и прохладного душа в номере люкс, разумеется, приготовленного ему хозяевами города, приславшими к вокзалу серебристые Пежо. Или он не из столичной газеты?

Конечно, толстяк из его купе сообщил начальству о молодом человеке приятной наружности, что едет в Пятиозерск. И начальство сделало правильные выводы.