Крысятник

Выпуклые стекла очков создавали любопытный оптический эффект — глаза Елизарова выглядели значительно больше, чем у рядовых граждан, и у его собеседников невольно возникало ощущение, что этот человек знает подноготную каждого.

— На заводе я работаю, — ответил мужчина. — Платят мало, но я как-то свыкся. Вокруг все сикось-накось, а у нас какой-никакой, но порядок.

Небольшая голова Елизарова одобрительно наклонилась.

— Порядок, да. Без него никуда. — Прямо перед ним неровной стопкой лежало несколько фотографий. Елизаров поднял их и небрежно раздвинул пальцами, как если бы это была колода карт, после чего аккуратно положил их перед собеседником. — Не узнаете ли вы среди этих людей кого-нибудь из тех, кто привлек ваше внимание той ночью?

Свидетель нерешительно взял фотографии и принялся перебирать их по одной. По мере того, как снимки переходили из его рук на стол, на его лбу собирались виноватые морщины. Надо же, как нехорошо получается: на машине подвезли, обходительно так разговаривают, а он не в состоянии помочь столь милым людям.

Полковник Елизаров рассеянно улыбался, фиксируя малейшее движение пальцев свидетеля, мельчайшую капельку пота на его верхней губе.

Час назад Елизаров встречался еще с двумя свидетелями, молодой парой, возвращавшейся в тот вечер с дискотеки. В интересах дела полковник расспрашивал молодых людей по отдельности, и они, нисколько не колеблясь, узнали на фотографии майора Чертанова.

На этот раз пачка снимков получилась несколько толще. Вместе с прочими изображениями людей, не имевших ни малейшего отношения к делу, Елизаров приобщил пару портретов малоизвестных артистов. И свидетель застопорился именно на них, болезненно морща лоб и пытаясь вспомнить, где же он мог видеть эти физиономии. Не отыскав в ячейках памяти ответа, он не без досады отложил снимки. В его руках осталась последняя фотография.

— Вот он! — выкрикнул свидетель. — Здесь он выглядит как будто немного моложе, худее, что ли… Но я его все равно узнал. Он преступник?

— Совсем не обязательно, — строго сказал Елизаров. — Мы здесь привыкли оперировать фактами и уликами. Но вам, конечно, большое спасибо за помощь… Вот ваш пропуск, до свидания.

Елизаров любил наблюдать за тем, как посетители покидают его кабинет. Некоторые виновато семенили к двери, как будто несли на плечах груз своих прегрешений. Другие просто пятились, заискивающе глядя в лицо. Третьи, к которым принадлежал нынешний свидетель, шли к выходу с чувством выполненного долга.

Дождавшись, когда дверь захлопнется, Михаил Михайлович взял телефонную трубку. Он уже давно усвоил, что большая руководящая должность, кроме обязательного спектра профессиональных качеств, требует еще и дипломатического чутья. Так уж сложилось в милиции, что ключевые посты, как правило, занимают люди с хорошими физическими данными, чей рост может с успехом поспорить с водонапорной башней, а людям его комплекции требуются незаурядные способности, чтобы шагать вровень с ними. Одним умом здесь не обойтись, тут необходима дипломатия.

Вместе с тем его должность — не сладкий пряник, а черствый сухарь, о который пообломали зубы множество недоброжелателей. Невозможно ведь для всех быть добреньким, кому-то приходится и холку намыливать. С этими мыслями Елизаров набрал нужную комбинацию цифр.

— Да, — раздался глуховатый голос Крылова.

— Геннадий Васильевич? — жизнерадостно поинтересовался Елизаров. — Узнал?

— Да разве тебя забудешь? — искренне удивился Крылов. — У тебя ко мне дело?

— Не дело, а так, пустячок.

— Слушаю, — тон Геннадия Васильевича сделался настороженным.

— Майор Чертанов у тебя ведь работает?

— Да, в моем отделе. А что?

— Не хочу тебя расстраивать, но мне кажется, он попал в неприятную историю.

— Вот как?

Крылов нахмурился. Сердечный тон собеседника означал, что материалов у него значительно прибавилось с того момента, как Чертанов был «задержан» ищейкой на месте преступления.

— Я об убийстве на Рязанском проспекте.

— Это я уже понял. Что дальше?

— Тут выяснилось, что незадолго до убийства майор Чертанов действительно приходил к покойному, хотя он усиленно отрицает этот факт… Сам понимаешь, я не утверждаю, что именно он убийца, но совсем не исключаю, что твой подчиненный был последним, кто видел Сдобина живым.

— А может, майор просто на кого-то похож? — не раздражаясь и не повышая голоса, произнес полковник Крылов. Он давно научился сохранять если не полнейшее спокойствие, то хотя бы его видимость.

— Мне тоже хотелось бы так думать, — закручинился Елизаров, — но он опознан десятком свидетелей. А потом здесь есть еще один нюанс. В комнате убитого повсюду его «пальчики». Даже там, где, казалось бы, их быть не должно.

— Например?

— На пустых бутылках из-под вина и водки, которые стоят в чулане. Не хочу тебя огорчать, Геннадий Васильевич, но у меня создается убеждение, что Чертанов бывал в этой квартире неоднократно. Даже более того, он был собутыльником покойного. Так что его поведение представляется мне, мягко говоря, странным. — Елизаров вздохнул, давая понять, как сильно расстраивает его сложившаяся ситуация.