Крысятник

В соседней комнате отдыхал Гончар. Он тихо похрапывал, уткнувшись лицом в чье-то нижнее белье. Одежда была разбросана по всей комнате, а на полу выстроилась внушительная батарея бутылок. Плотненько так, бочком к бочку. Любимая забава Гончара состояла в том, чтобы сбивать их накатом, как в кегельбане, и он искренне огорчался, если стеклотара не разбивалась вдребезги с одного броска.

Пока что бутылки были целехонькие, но зато и совершенно пустые, а простую воду Серый не употреблял с тех пор, как только откинулся. Нужно было одеваться и тащиться к киоску на углу, где торговали спиртным двадцать четыре часа в сутки. Серый так и поступил, так что пока все шло по заведенному порядку, разве что «трубы горели» сильнее обычного.

Уже подходя к киоску, он обнаружил, что карманы пусты. Это был сигнал, и к нему следовало прислушаться или хотя бы насторожиться, но Сергей, подгоняемый жаждой, лишь отмахнулся от предупреждения судьбы и с отчаянностью обреченного зашагал по проторенной дороге.

В киоске его знали. Не далее как три дня назад он был представлен бригадиром немолодому хозяину в качестве «крыши» с правом бесплатного затаривания. Хозяин, еще недавно работавший обыкновенным инженером, скривился от такого накладного знакомства, но возражать не посмел.

Продавцом в киоске работала молодая девушка лет восемнадцати, которая при каждом появлении Серого так пугалась, как будто вместе с пачкой сигарет тот хотел забрать и ее невинность. Избалованное дитя, впервые выбравшееся за порог родительской квартиры. В каждом парне, отбывшем срок, девчушка видела потенциального насильника. Это-то Серого и заводило — сочетание испуганных глаз невинной школьницы с вполне зрелым телом, которое, конечно же, требовало своего.

Настроение у него испортилось в тот самый момент, когда вместо девчушки он увидел перед собой угрюмое лицо хозяина, напоминавшее печеную картошку, которую Серый, кстати, терпеть не мог.

— Мужик, ты бы гулял на свежем воздухе почаще, — процедил он, — а то загнешься раньше времени от нехватки кислорода.

— Ты бы о своем здоровье позаботился, — буркнул владелец киоска, — а то не ровен час загнешься от цирроза печени.

— Не понял, у тебя что, голос прорезался? — опешил Серый.

— Ты, как всегда, пришел за водкой и сигаретами? — вскинул брови хозяин. — Что ж, бери, не смею возражать… — Все обошлось бы, если бы он вовремя прикусил язык. Но не прикусил, прошипев, не удержавшись: — Кровосос.

Лицо Серого окаменело. В висках застучали молоточки.

— Что ты сказал? — спросил он, болезненно морщась.

— Что слышал! — отрезал хозяин, наглея от собственной смелости. — Пособирались тут, шакалы, не напасешься на вас…

Молоточки сменились молотами. Словно два дюжих молодца забрались в черепную коробку Серого, прихватив с собой тяжелую-претяжелую наковальню.

— Придется тебя убить, — просто произнес он и вытащил из кармана нож, совсем небольшой, с коротким лезвием, и оттого выглядевший не опасным.

Хозяин киоска открыл рот, чтобы попросить прощения, и тут же упрямо стиснул зубы. Он еще не успел остыть после скандала с супругой, в котором, как всегда, потерпел поражение, и сейчас пребывал не в том состоянии, чтобы поджимать хвост перед всякими юнцами с перочинными ножичками.

— Засунь эту штуковину себе в задницу! — повторил он фразу из очень популярного в ту пору боевика.

Серый не видел этого фильма, поскольку там, где он отбывал срок, не было видеосалонов. Но зато в зоне его научили очень щепетильно относиться к своему заднему проходу и не колеблясь пускать в ход любые колющие и режущие предметы.

Рука среагировала на оскорбление раньше, чем он осмыслил, что делает. Короткое, плохо заточенное лезвие, описав небольшой круг, рассекло глотку, из которой вырвались оскорбительные для зэка слова. Мужчина постоял немного, держась обеими руками за окровавленное горло, и осел, скрывшись из виду. Серый аккуратно сложил нож, взял с прилавка бутылку водки, пачку «Мальборо». Повернулся к киоску спиной и пошел прочь.

Настроение не слишком улучшилось, но зато перестало стучать в висках.

Улица была совершенно безлюдна, как это бывает иногда в самом начале страшного сна. Распечатав на ходу пачку сигарет, Серый вдруг вспомнил, что забыл в комнате зажигалку. Он даже знал, где оставил ее — на низенькой тумбочке, между женскими трусами и двумя использованными презервативами.

Возвращаться к Гончару не хотелось. Серый понимал, что судьба предоставляет ему шанс. Самое благоразумное в его положении — поймать подвернувшуюся попутку, рвануть на ближайший вокзал, а оттуда рвать когти из Москвы первым же поездом. Но зажигалка была именная. Ручной работы, доставшаяся ему в подарок от одного матерого уркагана, взявшего его на зоне под свою опеку. Он настолько привязался к своему покровителю, что, когда того переводили на другую зону, Серый едва не вскрыл себе вены от душевной тоски. Не забрать подарок — значило предать память о своем наставнике. И потом, зажигалка была его талисманом, и Серый опасался, что с ее исчезновением следовавшее по его пятам лихо вскарабкается ему на плечи.