«Крыша» для Насти

— Фу! — Меркулов поморщился. — Когда ты отучишься от своей треклятой «фени»? Взрослый ведь уже мальчик-то!

Грязнов довольно расхохотался — уел Саню шеф, но Турецкий посмотрел с недоумением:

— Что, вам уже «тип-топ» не нравится? Это что-то в нашем доме новенькое! Если так пойдет и дальше, я напишу прошение об отставке, и пусть Кудрявцев, — он имел в виду генерального прокурора, — посмеет не наложить резолюции «освободить» — я такое газетчикам расскажу, что вы все за голову схватитесь, радетели чистой речи!

— Фантомас, понимаешь, разбушевался! — улыбнулся Меркулов. — Раннее утро, а они спектакль тут разыгрывают! Работать надо! Между прочим, к вашему сведению, с одним из учредителей известной вам компании «Анализ», неким Сергеем Анисимовичем Баркановым, который изволит заседать в Совете Федерации в роли представителя одного маленького, но гордого кавказского народа, я договорился вчера, когда был там, у них. Он либо сегодня, либо, самое позднее, завтра готов встретиться с кем-нибудь из вас, чтобы посвятить в историю этого «Анализа». Потому что другими путями вы все равно правды не добьетесь. А я, кажется, сумел объяснить ему, что от его искренности зависит во многом и судьба самой компании, где он по-прежнему числится учредителем. Вот тут он мне вручил свою визитную карточку, на которой есть все необходимые телефоны. Кто поедет? — Меркулов поочередно взглянул на Грязнова и Турецкого.

— Саня, — сказал Вячеслав Иванович. — Представительствовать — это больше по его части, а у меня и свои дела найдутся.

— На, созвонись сегодня обязательно, а то этот скользкий, по-моему, тип что-то говорил о какой-то своей поездке к избирателям. — Меркулов протянул визитку Сане. — Мне показалось, что он как будто чего-то испугался, когда я заговорил об «Анализе» и истории создания этой компании. А может, просто показалось. Второй-то учредитель — Эдуард Джичоев, который сменил на этом посту бывшего теперь уже хозяина фирмы, давно отбывшего в Израиль, некоего Льва Латвина, — вообще не появляется в Москве, а «руководит» компанией из своего дома на Кавказе.

— Фирма, значит, кавказского происхождения? — удивился Турецкий, вспомнивший, что в досье об этом тоже ничего сказано не было, хотя фамилии учредителей, и прежних и настоящих, там названы.

— Обо всем этом Барканов тебе расскажет сам, только не упусти его. А что я думаю? — Меркулов усмехнулся и поворошил пятерней свои седые волосы. — Она возникла-то в начале девяностых. А тогда многие появившиеся, будто грибы после дождя, московские фирмы являлись прежде всего удобным способом для отмывания ранее накопленных средств. Ну, добытых к тому времени разными путями, в том числе и нечистыми, преступными — тут никакой тайны нет. И большинство из них поначалу было именно кавказского происхождения. Да чего теперь вспоминать? Одни чеченские банки чего всем нам стоили, вспомните! Мне ли вам рассказывать? Видимо, и «Анализ» из тех же закромов выплыл. Хотя Латвин, кажется, был коренным москвичом. Но Барканов, как первый учредитель, знает, конечно, больше. Вот и воспользуйся, Саня, его знаниями. Все, ребятки, свободны. У меня дела…

Они покинули кабинет заместителя генерального прокурора. В приемной на них с самой благожелательной улыбкой смотрела меркуловская секретарша Клавдия Сергеевна. Давно уже она не видела двоих друзей вместе.

Они задержались возле ее стола, чтобы улыбнуться и сказать женщине, не растерявшей, несмотря на возраст — все-таки к полтиннику дело подходило! — своих дамских прелестей, что она держится молодцом и по-прежнему вызывает у них, постаревших бонвиванов, неизменно теплые чувства.

Уж Грязнов-то знал, какие ответные чувства испытывает эта незамужняя женщина к Сашеньке Турецкому. Он вообще много знал, хотя о своих «приключениях» Саня ему не рассказывал, но иной раз какое слово сорвется или взгляд выдаст, вот и информация. И о том, что было между Саней и Клавдией, когда она была помоложе, более собранной, статной, упругой и завлекательной в своем желании обязательно обаять Турецкого, Грязнов тоже догадывался. Все было, и даже не вчера, а бог весть когда, так что ж теперь и вспоминать? Поэтому, поговорив немного и высказав женщине массу приятных комплиментов, друзья покинули приемную.

— Смотри-ка, Саня, а Клавдия до сих пор так вся и светится при виде тебя. К чему бы это? — закинул удочку Грязнов.

— Чудак, да это ж она на тебя смотрела! А как на мой вкус, рыхловатой, кажется, становится девушка.

— Ты неправ, старик. Я тебе готов напомнить твой же анекдот о том, что именно женщина, которая думает, что это, — Грязнов изобразил руками нечто крупное и объемное, — у нее в последний раз, такое вытворяет, что можно с ума сойти.

— Может быть, все может быть, — быстро и как о постороннем ответил Турецкий. — Ты мне вот что скажи, когда это Костя успел переговорить с этим Баркановым, да? Мы ж вчера еще фактически мало что знали. Вот артист!