Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

Делис согласилась. Нельзя. Оба постояли в нерешительности. Он с кувшином в руках, она, теребя фартук.

− Умыться бы? - насмелился попросить он.

Забрав кувшин, Делис опять захлопотала. Принесла таз с водой и плошку с жидким мылом. Поставила за печь в отгороженный за-навеской закуток.

− Тут еще вода есть, в ведре. Только холодная.

− Ничего я привычный, − ответил Курт. Он хоть и бывший, но егерь. У егерей в дождь, в снег, в любую непогоду служба. Мерзляки долго не держались.

,,За печкой прятались," − пошутил он над собой, забираясь в угол, мыться.

Курт разделся. Тщательно умыл лицо и шею. Намылил подмышками, живот, в паху, ноги. Поскоблил ногтями пятки. Ополоснулся. Замирая, вылил из ведра воду на себя. Руками согнал с тела воду. Рану, едва затянувшуюся розовой кожей, сильно не тревожил. Хотел уже обтереться рубахой, но Делис отвернувшись, подала за занавеску полотенце. Чистая ткань приятно царапала кожу и пахла ветром. Курт, посвежевший и довольный, вышел из закутка.

− Благодарствую, − скромно улыбнулся он.

Делис подхватила пустой таз и вынесла. Подтерла пролитую воду с пола. Наложив из большого чана густого варева, ушла кормит щенков. Потом перевешивала холстины на веревках, просыхать. Высохшие, занесла в дом. Курт уселся на табурет, бесцельно блуждал взглядом от угла к углу, за окно, на печку, к шкафу. Исподволь присматривал за Делис. Ладная. Полновата только.

Неловкость безделья и ожидания немного тяготила его. В очередной раз, когда Делис занесла ворох стираного белья, спросил.

− Помочь чем?

− Не беспокойтесь, отдыхайте, − отказалась она.

Курт не побрезговал хотя и бабья работа, сложил ткань стопкой и опять уселся на табурет. Глянул в окошко. Много не увидишь. Краешек неба над стеной и веревки с бельем.

Управившись, Делис вернулась, в сумерках зажгла свечу.

− Спать где определите? − спросил Курт, рассудив, на сегодня хватит мозолить глаза хозяйке.

Делис повела его в соседнюю комнату, и показал на кровать.

− Здесь? - не поверил Курт. Уж больно хороши условия для наемного.

Кровать просторная. Подушки в наволочках, одеяло в пододеяльнике, простынь. Курт даже повеселел.

Опасливо поглядывая через плечо, Делис расстелила постель.

"Вот еще", − неодобрительно отнесся он к ее взглядам. Хотя признаться нет-нет поглядывал на её задницу. На то и баба на нее по-глядывать.

Курт принялся раздеваться и спохватился. Куда положить одежду? На комод? Грязна больно, а там чистая салфетка. На салфетке трехцветная пирамидка. Олицетворение сущностей Создателя. Он в нерешительности замялся. Обычные ощущения пребывания в чу-жом доме. Сам не знаешь куда приткнуться, а тут еще шмотки замызганные, коим самое место у порога. В конце концов, он принес из зала табурет и положил одежду на него. Меч пристроил поближе, чтобы легко достать. Поворошив постель, со смешком юркнул под одеяло. Чистая простынь и наволочка приятно холодны. Он потянулся. Тупая боль ныла в раненой ноге. Но и она не испортила на-строения Курту.

Он разлегся на спине, натянув одеяло под самый подбородок. Слушал, как скребется в стену дома ветка, как тявкает беспокойный щенок, как возится по хозяйству неугомонная Делис. Курт припомнил, мать тоже всегда ложилась последней. Женским рукам в хозяй-стве с утра до полуночи найдется работа. Завтра он тоже найдет, чем себя занять. Веревки перетянуть, а то холстины за земли свисают. Дверь скрипит, смазать надо. Половица в закутке проседает, подгнила. Да мало ли что?

Слышно как по двору носится спущенный с привязи пес. Здоров, конина! Мотанулся к воротам и обратно, круг заложил по двору.

"Не угомонится, пока не выбегается", − думал Курт. Дома тоже пес был. Шибздя звали. Увалень увальнем. Зимой санки таскал, а в санках трое, он да брат с сестренкой.

Поплотнее захлопнув двери, Делис закрючила их. Тихонько прошлась, забрала из комнаты свечу. Звякнула ручка ковшика о таз. Курт услышал, как плещется вода, хлюпает мыло под рукой.

"Если колодец далеко надо будет бочку раздобыть. Так воды не напасешься", − загадал он в приятной полудреме.

Он уже почти спал, когда почувствовал движения рядом. Делис прилегла на самый край. Боясь шелохнуться, Курт настороженно замер. Приятно ощущалась тепло женского тела. Во рту сразу стало сладко. Сон как смахнуло!

Курт старался дышать ровно. Не выдать, что не спит.

"А вдруг специально пришла? Завтра пожалуется, и вытурят меня, не спросят, прав или виноват", - пробилась предостерегающая мысль. - "Это Лусс ей сказал!" - пришла в голову догадка....

Все предостережение и мысли заглушил стук крови в венах.

Отстраняясь, он лег на бок и понял, повернулся не к стене, а к ней.

Делис тихонько пододвинулась от края. Теперь его ляжки грелись о её выпирающий, обтянутый ночной рубахой зад. Курт отодви-нулся еще. Как не старался гнать срамные мысли из головы, ничего не получалось.

" Спи же ты", − просил он себе. Хотя скорее умолял, чем просил. Больно жалок голосок просить. - "Она почувствует! Почувству-ет!" - угасали в мозгу последние, отчаянные и тщетные предостережения.