Крыса

Она взяла хрустальную чашу, убедилась в её чистоте и начала приготовления. В чашу отправились измельченный корень ятрышника, пушистые семена любки, порошок барвинка, растёртые берёзовые почки, листья калины и хмель. А потом Вивьенн начала читать заклинание… Да нет, обычный деревенский наговор вроде «чтоб добрый молодец к красной девице присох»! И это — ужасная запрещённая аморея? Всё так просто? Пока Вивьенн говорила, она по капле лила в чашу родниковую воду и щедро вливала собственную магию. Глаза ведьмы сияли, магия хлестала через край. Закончив наговор, хозяйка отставила бутыль с водой и взялась за иглу. Капнула собственную кровь на травы, вырвала волос из причёски, открыла было рот — и тут зашипела вода, убегающая из позабытого котелка. Вивьенн зашипела в ответ и бросилась к горелке. И вот тут меня осенило: надо испортить аморею! Но времени у меня — считанные секунды. Как? Убрать какой-то ингредиент я не смогу, ведьма заметит, а вот добавить что-нибудь… Но что? Поблизости от меня и от чаши не было ничего лишнего!

Вивьенн, стоя ко мне спиной и тихо ругаясь, убавила нагрев, всыпала подготовленное сырье в кипяток и помешивала зелье, вливая в него магию тоненькой струйкой и читая вслух детский стишок. Так ученики-зельевары засекают небольшой промежуток времени, когда особая точность не требуется.

— На лугу цветут ромашки… — напевно проговаривала Вивьенн, а я яростно зачесалась, раздирая до крови нежную шкурку, пытаясь вырвать шерстинки. Как же больно-о-о! И не пискнешь.

— Лепесток, другой и третий…

На стол упал белый крысиный волосок с капелькой моей крови, я подхватила его передней лапой и кинулась к хрустальной чаше. Бросила шерстинку внутрь и на миг задержалась, глядя, как алая капля растворяется в воде. Всё! Аморея испорчена! Зелье должно внушать страсть к одному или одной, но не к девушке и крысе одновременно, так что или не подействует на Ловчего вообще, или гораздо слабее. Я шустро вернулась на место и села, как раньше. Даже легла, подобрав лапки и свесив хвост со столешницы, спрятав его от хозяйкиного взгляда. Вовремя!

— Светлый день на всей земле! — закончила стишок Вивьенн и сняла отвар с горелки. — Пусть настаивается. Теперь к главному!

Девушка накрыла котелок деревянной крышкой, выставила часы-двадцатиминутку и вернулась к приготовлению амореи.

— Так, на чём я… А! Розы и вторая часть, — ведьма кивнула самой себе и взялась за флакон с розовым маслом. Семь капель масла и двенадцать лепестков красной розы отправились в чашу, к прочим травам, под мелодичный напев очередного наговора, с ними текла струйка магии, а после Вивьенн добавила ещё стебель девясила и принялась размешивать содержимое чаши палочкой из железного дерева. Травы на глазах растворялись в обычной воде, и та приобретала цвет… такой мшисто-зелёный. Ой. Простой деревенский наговор, я думала? Ну, он простой, конечно, но использованные травы и сами по себе сильны, а в таком сочетании… Где⁈ Где эта идиотка добыла рецепт амореи? У какой-нибудь деревенской бабки, которой наплевать на запреты, потому что приворотные от века делали, и не молодым глупым законникам в это лезть? Вивьенн пела свои заклинания, а мне хотелось закрыть глаза лапами и побиться головой об стол. Допустим, готовая аморея не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха (но это я ещё проверю, если будет возможность). Допустим, ведьма ухитрится незаметно подлить зелье и приворожить Эдора. Но ведь двое других Ловчих не смогут этого не заметить: по изменившемуся поведению товарища, по тем мелочам, которые всплывают только при близком общении…

Вивьенн восторженно ахнула, я вздрогнула. Отвлекшись на собственные мысли, я упустила момент, когда зелье в чаше изменилось невероятно. Вместо полной чаши невнятной буро-зелёной смеси в хрустале живыми серебристыми и розовыми искрами мерцала она, аморея. Ложки две на донышке, не больше. И не спрашивайте, куда делось всё остальное, это же магия! Всё-таки полностью испортить аморею у меня не получилось, остаётся только надеяться, что моя подброшенная шерсть смягчит, размоет её действие.

— Получилось, — выдохнула ведьма. — Аморея… Теперь ты будешь моим, Лорентин!

Вивьенн поспешно перелила драгоценное зелье в маленький фиал с хорошо притёртой пробкой и убрала в мешочек-кошелёк, который спрятала в карман формы. Потом процедила отстоявшееся зелье Гаспера, налила в бутылочку тёмного стекла, заткнула пробкой. Тщательно убрала за собой, отмыв посуду и стол, насухо вытерев посуду, чтобы ни одна крупинка, ни одна травинка не навели следующего посетителя лаборатории на ненужные размышления. Вроде не дура… Но что ж ты такая дура-то, Вивьенн⁈