Крымский цугцванг 1 (СИ)

Напивался, не напивался, а все равно женщине, да еще не знакомой, не судить.

— Ну, пожалуйста, простите, — неожиданно жалобно попросила она. — Я нехорошая девочка, испорченная западной цивилизацией, феминизмом и одиночеством.

Романов еще раз убедился, что может произвести впечатление, если захочет. Он засмеялся, прекратил спектакль и принял большую рюмку или, скорее, небольшой фужер коньяку.

М-гм, однако наливает она. С верхом. Так действительно завтра почувствуешь себя с похмелья и будешь разносить перегарочный амбре.

Они выпили. Мария Ивановна выпила по-мужски рюмку до дна, взяла конфету и села на диван рядом с Дмитрием Сергеевичем.

В отличие от нее, Романов пил мелкими глотками, смакуя. Коньяк был хорош. И по вкусу и по ощущениям. Медленно растекаясь по жилам, он и грел, и создавал приятную эйфорию. Ему такой не по средствам. Хорошо они тут живут на загнивающем Западе.

— Здорово, — произнес он, ставя рюмку на столик.

— Коньяк тридцатилетней выдержки, — прокомментировала Мария Ивановна.

— Да? — удивился Романов, — что ж вы раньше не сказали. Я бы подольше посмаковал.

— Посмакуете еще.

Мария Ивановна сегодня не успела пообедать. А ужинала она всегда скудно. В ее годы заработать лишнюю складочку на животе всегда очень легко, а вот согнать ее почти не возможно. Не помогает ни диета, ни фитнес. Поэтому выпитый для храбрости коньяк ударил в голову. Она опьянела и была готова на все.

Дмитрий Романов понравился ей сразу. Статный слегка седоволосый мужчина старше ее на десяток лет, рассудительный и самостоятельный в суждениях. Без этой русской совковости вставать по любой команде под козырек. Будто вырос он не в России, а где-то… ну, где-то.

А когда она узнала, что это ТОТ САМЫЙ Романов и к тому же не женат, то поклялась, что из ее сетей просто так он не вырвется. Такой шанс в жизни бывает раз-два и упускать его может только круглая дура, каковой Мария Ивановна не была.

Он еще что-то говорил, сравнивая московскую погоду с лондонской и жалуясь, что московская стала такой же слякотной, а она положила голову на его плечо и стала ждать. Мужчина он или нет?

В реакции Дмитрию Сергеевичу не откажешь. Как и в том, что импотентом он не еще не стал, шагнув в возраст гладиаторов. Он все-таки досказал свою мысль о сходстве погод и только после этого, наклонил голову и страстно поцеловал.

Мария Ивановна задрожала и забыла об окружающем мире и своих обязанностях референта Форин Офис. А когда его мягкие, зовущие руки стали гладить ее грудь, легла на диван. Кажется, в ее сети попалась большая добыча.

— Дима, — настойчиво позвал его полузнакомый женский голос.

Дмитрий Сергеевич проснулся, открыл глаза, попытался вспомнить, где он находится. Лондон, гостиница… гостиница? Маша!

Он посмотрел на улыбающуюся, уже одетую в халатик женщину, скромно сидящую на краю кровати.

— Ты слишком далеко сидишь для любовницы, — сделал он ей замечание.

Маша засмеялась и села ближе.

— А ты уже вообразил себя любовником.

Дмитрий Сергеевич подумал, осторожно кашлянул, намекая на ночь.

— Ладно, так и быть, — великодушно сказала она и уже огорченно сказала: — Димочка, у тебя есть на все про все двадцать минут, после чего мы должны выехать. Пробки в Лондоне страшные, опоздаешь на переговоры. Что подумают и англичане, и русские коллеги!

Сообщение об опоздании заставило его встрепенуться. Действительно, насочиняют и тут и там. Он махнул Маше, чтобы та отвернулась, и торопливо принялся одеваться.

Маша, как примерная жена, приготовила омлет и заварила чай, чему Дмитрий Сергеевич откровенно удивился. Похоже, статус любовницы ее не очень-то устраивает. Желает большего.

Жениться? А готов ли он сам?

Извечные колебания старого холостяка в преддверии сезона окольцовывания были прерваны теленовостями.

Маша включила телевизор на кухне, где они по-семейному разместились. Телекомментатор — здоровенный негр — оживленно расписывал ход переговоров. Понимающий с пятого на десятое, Дмитрий Сергеевич все же уловил две вещи — во-первых, русских в Англии политическая элита по-прежнему не любила, а значит, не любили и большинство СМИ. Во-вторых, переговоры идут плохо и негр сомневался, что они к чему-то придут. А в-третьих, и что было приятно, английское общество, в отличие от политиков, к русским относилось, по крайней мере, неплохо и с интересом. Простые англичане, как и обычные русские, не очень понимали детали политической жизни, занятые повседневными хлопотами, частично поругивали непонятных «медведей», но обострения ситуации, как и любые нормальные люди, не желали.

Маша несколькими секундами позже перевела примерно тоже самое с дополнительными, пусть интересными, но ничего уже не меняющими подробностями.

— Масс-медия против России, — прокомментировал Дмитрий Сергеевич, — они-то нас почему не любят? Постоянно столько горящих новостей приносим. Если бы не Россия, то им бы половину передач пришлось закрыть.

— Ты все шутишь, — вздохнула Мария Ивановна. — Знаешь ведь, общество всегда консервативно. Англия сотни лет враждовала с Россией, ты хочешь изменений за несколько дней?

Романов скептически осклабился.