Читаем Крымский цикл (сборник) полностью

Теперь становилось очевидным, что наше наступление обречено с самого начала. К счастью, тогда мы этого не знали. Как не знали и того, что наша армия ничего не сможет сделать с железным мальчиком Уборевичем, и наступление Барона захлебнется в Южном Донбассе, приблизительно там, где за год до этих событий мы сидели у ночного костра с поручиком Голубом и Танечкой Морозко. И мы покатимся назад. На этот раз – навсегда. Два дня я занимался делами роты, подтягивая изрядно распустившийся за это время личный состав. Мы со штабс-капитаном Дьяковым послали в штаб корпуса представление на пятерых наших юнкеров с тем, чтоб досрочно произвести их в офицеры. Ребята этого заслуживали, да и офицеров нам явно не хватало. Не знаю, кому в штабе попала эта бумага. Во всяком случае, Яков Александрович говорит, что не видел ее. Все пятеро так и остались юнкерами. Им, как и всем остальным юнкерам-сорокинцам, не пришлось надеть офицерские шинели.

Хватало и других дел. Как-то, по-моему, чуть ли не на следующий день после моего возвращения в отряд, я сидел на завалинке и в полном одиночестве докуривал пачку «Мемфиса». Папиросы, кстати, у нас кончились, и пришлось перейти на махорку. Вновь папипрсы мы увидели только в Истанбуле. Я курил, любовался тонким серпом молодой луны и размышлял, куда могли подеться господа офицеры. Поручик Успенский, судя по всему, по уши завяз в преферансную баталию, а вот местонахождение прапорщиков оставалось загадкой. Внезапно кто-то присел рядом, и я не без удивления узнал нашу сестру милосердия. На этот раз Ольга была одна и, похоже, не в настроении.

Ольга заговорила о чем-то постороннем, чуть ли не о перевязочном материале, которого, как всегда, не хватало, и вдруг, прервавшись на полуслове, попросила меня об одной услуге. Она надеялась, что я смогу ей помочь. Помочь помириться с прапорщиком Мишрисом.

Ольга долго объясняла, как все сие могло случиться, и что она не так уж и виновата, а затем стала настаивать на моем вмешательстве. Она считала, что я должен повлиять как старший по возрасту. Ну и как отец-командир, само собой.

Меня подмывало посоветовать ей обратиться по этому делу к штабс-капитану Дьякову, но обижать Ольгу не хотелось. Я сказал лишь, что в этиих делах я плохой советчик. Моя собственная личная жизнь так и не сложилась, и я не считаю себя вправе вмешиваться в чужую. Как бы не вышло хуже.

Ольга живо заинтересовалась порробностями моей несложившейся личной жизни, но я ее разочаровал, предложив поговорить о чем-нибудь более приятном. Ну, хотя бы об этой луне.

Мы не торпясь прогуливались взад-вперед по абсолютно пустой сонной улице и вели заумный разговор, когда нас настиг прапорщик Мишрис, возвращавшийся в полном одиночестве откуда-то со стороны степи. Мишрис, увидев нас, отшатнулся в сторону и попытался проскользнуть в хату, но я изловил его, мы присели на той же завалинке и повели общую беседу. Точнее, попытались, – говорили Ольга и я, а Мишрис поначалу только односложно отвечал.

Оказывается, бедняга прапорщик тратил свободное время на то, чтобы практиковаться в топографии. Как и в Албате, он занялся съемкой плана местности, хотя, по-моему, снимать там было нечего – степь лежала ровная, как блин. Я укоризненно поглядел на Ольгу, и та, сообразив, до чего довела молодого человека, изрядно смутилась.

В конце концов, мы проводили Ольгу до ее хаты и решили ложиться спать, не дожидаясь пропавшего без вести прапорщика Немно. Оставалось надеяться, что его тайна не была связана с похищением очередного коня из царской конюшни.

Все высянилось через два дня. Тайну звали Галина, она жила рядом и была весьма недурна собой. Особенно для тех, кто падок на малороссийских пейзанок.

В общем, мы вели почти что идиллическую жизнь. Так продолжалось до 13 июля. В этот день штабс-капитан Дьяков вернулся из Чаплинки и сразу вызвал меня к себе. В хате было пусто, но он лишний раз проверил, не прячется ли под лавкой дюжина красных шпионов, и сообщил новости.

Нашему безделью пришел конец. Завтра мы выступаем. Рота должна быть готова, кони подкованы, а броневики заправлены бензином.

Я тут же признал полное неумение по части ковки лошадей, сообщил, что броневики заправлены, но бензина имеется только по полбака, и решился все же поинтересоваться планами командования. Надо же, в самом деле, знать, к чему готовиться.

Штабс-капитан попытался сослаться на секретность операции, но, в конце концов, сам не выдержал и, перейдя на шепот, поделился со мной подробностями.

Завтра ночью мы должны переправиться через Днепр севернее Любимовки и уйти в красный тыл. Нам выделяют проводника, идти придется ночами, атакуя красные гарнизоны и ведя разведку. Рейд рассчитан на неделю, и, ежели повезет, обратно мы должны переправиться значительно южнее, у Тягинки.

Как я понял, Яков Александрович ожидал подхода крупныхх сил красных, и наша разведка боем должна была прояснить обстановку. Во всяком случае, более интересное, чем беседы с Ольгой или охота за вдовушкой Галиной.

Перейти на страницу:

Похожие книги