Крымский мост

И действительно, минут через тридцать на трассе показался большой зеленый «лендкрузер-100» с полевой кухней на прицепе. Чтобы водить такого монстра, требуются права на автобус, так как у него салон на десять сидений. И задняя дверь – действительно дверь. Но в этой машине было не десять человек, а всего четверо.

С интересом всматривался Миров в лица выходящих. Первым выскочил на замороженную дорогу водитель. Широкоплечий прапорщик с белобрысым чубом из-под щегольской кубанки. «Старый вояка», – подумал Миров.

А вот и второй… Белая голова, белая борода, черная сутана. Поверх нее – черная куртка. Это же… отец Анатолий! В миру Казаков! Старец, которого он оставил на Афоне!.. Хочешь верь, а хочешь не верь глазам своим. Миров поверил и устремился навстречу.

Он подскочил к отцу Анатолию и неожиданно даже для самого себя кинулся обниматься – как с родным.

Тот, недоумевая, кто это обхватил его медвежьими объятиями, посмотрел в раскрасневшееся лицо Мирова.

– Боже ж ты мой! Боже мой! Ты здесь?! Вот где довелось встретиться! Вот как Господь управил!

И посыпались один за другим вопросы: «Как же ты уехал? Да когда приехал? Да почему? Да отчего?»

– Когда ты уехал, мне стало так тошненько, – говорил отец Анатолий, – так что я тоже решил выйти к людям. Сначала – в наш монастырь. А потом – к грекам, к их властям. А те уж меня и депортировали, как я и думал, в Россию. А тут такое творится! У всех на устах Крым, Крым! Поднимается волнение народное. Я – к друзьям. Что ж мы, не русские, что ли? А от них к товарищам моим боевым – казакам. Вместе, еще в мою бытность офицером, в Чечне были. И вот так вот решились. А где тут сейчас самое горячее место? Чонгар! А ты-то какими судьбами?

– Ты же сказал тогда – ищи, где потерял. Вот я и ищу.

– Эй, ребята, что стали? Давай разгружаться! – к ним подошел мужик богатырского телосложения, в плечах, как раньше говорили, косая сажень. Стан уже не тонкий, но без пуза. Лицо круглое, а лоб высоченным куполом. С залысинами. Глаза тоже необычные. Спокойные такие. «Твердые», – определил Миров. Твердые, но одновременно теплые, глубоко посаженные, внимательные глаза. Одет просто. Но удобно и дорого. Не в камуфляже, а в цивильной куртке с меховым воротником. Кожаные перчатки. Щегольские меховые канадские сапоги на тракторной подошве.

Анатолий представил их друг другу полушутя:

– Мой друг детства, великий человек Александр Дубравин! А это мой афонский искатель мира – Олег Миров. Я тебе рассказывал о нем.

Поздоровались. Рука у Дубравина оказалась теплая и неожиданно мягкая. Во время этого мимолетного рукопожатия, заглянув Александру в глаза, Миров почувствовал в этом человеке твердое, нерушимое спокойствие: «Странный человек… Кругом напряг, чуть ли не война. Такая дорога. Переправа. А от него веет миром, покоем, тишиной. И силой. Странный!»

Багажный отсек зеленого «крокодила» до самого потолка был загружен вещами – спальниками, одеялами, котлами, газовой плиткой, складными стульями. В общем, всем, что нужно для более-менее комфортной жизни.

Миров привел вновь прибывших в армейскую палатку, где квартировал и сам. Они тут же поставили свои раскладушки в углу. Разожгли чугунную печку-буржуйку. Водитель, назвавшийся Виктором Палаховым, отправился к начальству, чтобы выяснить порядок действий. А Миров, Казаков и Дубравин присели у огонька, чтобы попить чайку, передохнуть после дальней дороги и поговорить.

За стенами палатки кипела жизнь. Казаки развели костры, повара принялись готовить на всех горячую пищу. Где-то чуть поодаль, словно для пробы, робко заиграла гармошка.

Даже по звукам было понятно: это не праздные туристы приехали, не табор цыганский прикочевал – это стали биваком военные люди.

Поговорить друзьям особо не удалось. Раздалась команда на построение. На улице светало. И сотня в лучах рассветного солнца вытянулась в две шеренги вдоль дороги.

Сидор Кравченко, перепоясанный офицерскими ремнями, прохаживался вдоль строя ядреных мужиков. Ставил задачу:

– Не допустить прорыва «правосеков» через мост на Чонгар… Держать оборону до прихода подкреплений… На посту во время дежурства вести себя вежливо и культурно… Показать всем, что донское и кубанское казачество – это дисциплина, порядок… Мы – одна семья…

После построения командиры взводов собрались в штабной палатке, чтобы составить график дежурств, расставить людей по постам. А Миров и его новые друзья-товарищи решили начать день с завтрака. На походный столик, покрытый скатеркой, выставили консервы из рюкзака, достали казачьей домашней колбасы и сала: куда ж без него – Украина!

Только разлили на четверых по рюмашке, как откинулась пола палатки и вошел Сидор. Поприветствовали стоя, как командира. Пригласили к столу, как дорогого гостя.

– Ну, за встречу! – произнес тост Дубравин.

– Друзья встречаются вновь! – добавил отец Анатолий. – Ну, вздрогнем!

Но сам не выпил, отставил рюмку в сторону.