Крым-2. Остров Головорезов

—  Погоди причитать, прорвемся, — обнадежил его Телеграф. — Если колония большая, то гнездиться они должны где-то в центре,а мы — огородами, по окраинам, тихонечко-тихонечко.

По машинам листоноши распределились следующим образом: Пошта, Телеграф и заяц-Костя ехали в «Мародере», Штемпель, Бандеролька и Кайсанбек Аланович — в «Тигре». Пошта сидел за рулем, Телеграф — на пулемете, Костя старался не отсвечивать лишний раз и не напоминать о себе, нервно поглаживая бумеранг.

Небо над горизонтом стремительно темнело, наливалось сине­вой. Черной громадой маячили предгорья — заканчивалась степь, начинались крымские горы с их обманчиво пологими склонами и громадными плоскогорьями-яйлами. В свое время Пошта протоп­тал не одну сотню километров по горам и тихо их ненавидел.

Дорога вильнула, свернув к Советскому. Даже в лучшие време­на этот поселок не насчитывал и десяти тысяч жителей; после Ка­тастрофы его одно время использовали в качестве базы бандиты — уж очень удачно он был расположен на пересечении торговых пу­тей, потом захватили полуразумные мутанты, которых в итоге истребили нетопыри.

Теперь листоношам предстояло проехать сквозь логово гигант­ских летучих мышей — и в сумерках, после заката, идея уже не представлялась Поште такой удачной. Скорость скоростью, но до­бровольно соваться в это логово совсем не хотелось.

Впрочем, было уже поздно менять решение.

Пошта заглушил двигатель, выбрался наружу, открыл капот. Поколдовал над движком, переключившись с соляры на уголь, проверил, есть ли уголь в топке. Во-первых, так будет тише, во- вторых, соляру надо экономить.

—Значит так, — сказал он подошедшему Штемпелю. — Ехать за мной, держать дистанцию три метра. На самых малых оборотах. Огонь не открывать, вернее, открывать при самой крайней необхо­димости. В первую очередь использовать бесшумное оружие — у профессора и Бандерольки есть глушители, вот их пусть и исполь­зуют. Словом, крадемся и не шумим. Понял?

—  Понял, — угрюмо подтвердил Штемпель.

Въезжали в Советский, словно похоронная процессия на клад­бище, — степенно, мрачно и неторопливо. Название поселка довольно точно отражало его внешний вид: обшарпанная статуя Ленина на въезде, угрюмые панельные пятиэтажки, невесть почему называемые «хрущобами», разбитый асфальт, разбитые окна, разбитые фонари, пустынные улицы и непонятные белые пятна земле и стенах домой.

—  Что это? — шепотом спросил Пошта.

—  Очевидно, помет летучих мышей, — вполголоса пояснил Телеграф. — Дерьмо, проще говоря. Главное, в него не вляпаться...

С центральной улицы, носившей, разумеется, название «ул. Ле­нина» они почти сразу свернули в сторону, в какой-то узенький переулок, потом выехали на дорогу чуть пошире — и опять свернули, уже на грунтовку, тянущуюся среди покосившихся заборов, за которыми виднелись приземистые одноэтажные домики. Заборы были оплетены густыми зарослями дикого винограда, у домиков местами прохудилась и провалилась крыша.

«Мародер», попыхивая угольным котлом, полз неспешно и грузно, как большая черепаха. Похрустывала щебенка под могучими покрышками. Сзади постанывал на низких оборотах движок «Тигра». Пошта, судорожно всматриваясь в темную дорогу (фары он решил не зажигать), периодически поглядывал в зеркало задне­го вида.

И не зря! «Тигр» вдруг замер и отчаянно замигал поворотниками.

—  Черт, — выругался Пошта. — Неужели заглохли? Только этого не хватало!

Он остановил машину, вылез наружу. Штемпель уже стоял пе­ред «Тигром» с автоматом наперевес и беззвучно матерился.

—  Что такое? — спросил Пошта.

—  Радиатор закипел. Перегрелся.

—  Блин. Ну что поделать, — решил Пошта. — Надо обождать.

—  Не нравится мне тут, — поежился Штемпель. — Нехорошее у меня предчувствие, — в который раз повторил он.

Словно поддерживая его разгулявшуюся к ночи интуицию, счерного неба на исходящий струйкой пара «Тигр» спикировала черная же тень размером с крупную птицу.

—  Не стреляй! — прошипел Пошта.

Нетопырь — маленький, размах крыльев меньше метра, дете­ныш, наверное — уселся на крышу грузовика, растопырил свои ко­жистые крылышки и беззвучно заклекотал.

Мороз прошел по коже, засвербило внутри черепа, заныли зубы. Ультразвук!

«Как бы он не позвал сюда маму и папу, гаденыш маленький», — успел подумать Пошта, с трудом преодолевая желание выстрелить в мерзкую тварь.

Раздалось тихое жужжание — и бумеранг (когда только Костя успел вылезти через люк в крыше «Мародера»?) с чавканьем снес уродливую башку нетопыря. Тушка, судорожно забившись, свали­лась с крыши на землю.

Ультразвуковая атака тут же прекратилась.

—  Детеныш? — поинтересовался Кайсанбек Аланович.

—  Он самый, — подтвердил Пошта. — Молодец, Костя, — доба­вил он, возвращая мальцу перемазанный кровью бумеранг. Оказы­вается, пацан успел заточить края метательного снаряда, и теперь бумеранг, ставший еще более смертоносным, следовало брать ак­куратно, чтобы не остаться без пальцев.

—  Тогда родители его должны быть поблизости, — сказал про­фессор и оказался прав.