Крым 2.0

Окончание фразы заглушил дружный хохот. Матвей тоже улыбнулся. Он, как и наверно весь Севастополь был в курсе, как «Шапошников» отметился в проливах.

Пройдя мимо часовых в парадной форме в воротах, и вступив во двор, Матвей прошел к темному сейчас дальнему флигелю. Войдя в здание и миновав еще одного часового, он свернул к лестнице. На третьем этаже, в приемной командующего было безлюдно. Сидящий за столом, адъютант, посмотрел на него и, узнав, даже не сверяясь со списком приглашенных, кивком головы пригласил в кабинет.

Внутри было темно и тихо. Сквозь открытые окна, в комнату падали последние красные отсверки заката. Ветерок шевелил шторы. Курьянов, в одиночестве, стоял у окна, поглядывая на видимый отсюда кусочек бухты. Открытая створка балконной двери бросала косой отблеск вглубь кабинета.

Министр оторвался от вида и, обернувшись к вошедшему, кивнул.

— Привет, профессор. Коньяк будешь? Если да — наливай сам.

Гость углядел бокал в руке министра и початую бутылку на краю стола. Прикинув на глаз уровень жидкости в бутылке, он разочарованно щелкнул языком. Не хватало всего граммов сто-сто пятьдесят. Учитывая комплекцию министра — что слону дробина. Фактически трезв. Жаль. Беседа с пьяным министром была бы интереснее.

Захватив со стола бутылку и второй бокал, Матвей подошел к нише окна и побренчал хрусталем. Побулькал. Две фигуры с бокалами в руках, бок о бок встали у окна.

— За что?

— За флот!

— Давай!

Министр выпил залпом. Матвей не торопясь отпил пару глотков и опустил руку, нянча пузатую рюмку в ладони. Темные, на фоне окна, силуэты замерли молча.

Первым тишину нарушил министр.

— Купил?

— Да.

— Отлично. Просто замечательно. — Уже знакомый министерский оскал, — А удержишь?

— Постараемся. — Суховато ответил Матвей.

— Уж надеюсь. Ладно, про это позже. Для Османа все готово?

— К сроку подготовим. Работы начались.

— Давай поподробнее. Я слышал, что вы, кроме сейнеров, на верфях еще что-то там странное ваяете…

Матвей нехотя улыбнулся.

— То не для них. Для себя. Конвойники заложили и еще два корвета. Гражданские суда переделывают. Пытаемся из подручных средств вертолетоносец сделать. И вертолеты для него нам бы не помешали. Да и прочее.

— Давай список, посмотрим, что можем сделать.

Матвей покопался в кармане пиджака и извлек пару скрепленных листов. Министр взял его, отошел к столу, включил лампу и пробежал список взглядом.

— Немало просишь.

— Туда с парой автоматов не сунешься. Точнее, сунуться можно, удержать — нет.

— Ладно, подумаю. Вы когда планируете начинать?

— В мае.

Министр замолчал. Матвей, не желая прерывать тишину, опять пригубил коньяк. Отпил, помолчал, кинул взгляд в окно. Про себя отметив, что энтузиазма у главного российского военного явно поубавилось. Либо сам смекнул, к чему идет, либо доброжелатели просветили.

Министр, повернувшись, в упор посмотрел на Федорова.

— Учитываешь, что произойдет, когда турки бомбанут первый конвой?

Улыбка Матвея стала нехорошей.

— Примерно… Кое у кого — жидкий понос. И громкие крики обосравшихся. Я бы сказал — пронзительные. В ушах точно заложит… — Матвей помедлил. — …Но сами не полезут. Особенно если на рейде, под российским флагом, пара из тех, — Профессор кивнул в сторону рейда, — болтаться будет.

— Будет, будет, — пробормотал министр. — Ты нам только зацепиться дай!

— Зацепимся. Особенно если подсобишь. Считай, у тебя там свой Иностранный Легион формируется, военно-морской. Вот и прикинь сам, сколько и чего ему требуется. Того что ползает, летает и плавает.

— Людей то хоть сам найдешь? — То ли участливо, то ли с сарказмом поинтересовался министр.

— Найду. Уже нашел.

Бобков давно уже вербовал только сливки армейского и флотского корпуса, которыми так щедро разбрасывалась сама Россия. Предложите российскому офицеру, которого обучили, прогнали через войну и благополучно сократили, толковое командование и снабжение, хорошую зарплату, дом у моря и полное осознание, что он трудится на благо своей Родины. После этого вы будете иметь возможность выбора любых специалистов в любых количествах. Но говорить об этом здесь Федоров счел неуместным.

— Так когда Бобкову в Москву выезжать?

Министр поморщился.

— Ты профессор, как в Крыму поселился, таким же куркулем, как местные заделался. Дай, да дай.

Матвей покивал головой, выжидательно глядя на собеседника — поскулит, а все равно никуда не денется. По настрою Курьянова чувствовалось, что он относится к Крыму, как к пешке, которую мысленно он уже отдал. Но пешка должна сделать последний ход. И стоимость этого хода требовалось оплатить этими поставками.

— Ладно, пусть через неделю приезжает. Сам понимаешь, такую кучу имущества, — И Курьянов потряс сложенными листочками, — Только своей властью я выделить не могу. Это придется с Кремлем согласовывать. Схожу, поговорю. Что смогут — дадут. Но особо пасть не разевай.

Матвей пожал плечами.

— Понимаю. Но пусть он имеет в виду, что в данном случае, результат зависит от вложений.