Крылья Киприды

В это время все услышали конский топот. Это подъехала Агнесса. Она, возбужденная скачкой, осадила жеребца и, тут же оценив, что происходит, раньше, чем в спор вступила Верховная, спросила:

— Кто был первым, ойропаты?

— Гелика… Гелика, — пронеслось со всех сторон.

— Отпусти руку, Агриппа. — Агнесса чуть наехала на нее грудью жеребца и, посмотрев на Верховную, положила руку на рукоять меча.

— Пусть будет так, — через силу произнесла Верховная.

Девушки уже ни о чем не думая, кроме любви, разбегались от храма. Словно розовые бутончики, исчезали они в священной роще. Гелика, как только Агриппа отпустила руку, тоже повлекла Сириска за собой. Их быстрый шаг вскоре перешел на бег, и они долго еще мелькали в последних лучах заходящего солнца.

Агнесса, не без волнения следила за дочкой до тех пор, пока она не мелькнула в последний раз между деревьями.

И сразу же глаза Агриппы, ненавидящие и сумасшедшие, заставили ее чуть привстать. Они молчали. Все ждали. Наконец Агнесса произнесла:

— Боги не любят, Агриппа, непослушание. — Агнесса повернулась в сторону Верховной, ожидая подтверждения.

— Боги не любят… — эти слова Верховной заставили Агнессу улыбнуться, но… — боги не любят несправедливость, — закончила Верховная. И ясно было, что несправедливым она считает поступок царицы.

Их взгляды, как молнии, столкнулись и, слегка наклонив голову, Агнесса, положив руку на меч, как всегда стремительно рванулась и в сопровождении свиты ускакала на царскую половину города.

Она шла галопом и ощущала укоризненные взгляды ее телохранительниц. «Теперь они не будут столь покорны, — думала Агнесса, — и Верховная обрела еще одну союзницу против меня».

А Агриппа в это время шла, таща за собой юного Аристона, испуганного и тонконогого, и каждый раз, как только он упирался, она отпускала его руку и сильно била его мощной ладонью. Он падал и, вставая, уже покорно шел впереди, ощущая за спиной «нежный» взгляд Агриппы.

* * *

Они бежали по тропе, поднимавшейся все выше и выше, туда, где уже слышен был смех и крики, и плеск воды, и где розовые хитоны изредка мелькали среди деревьев.

В этой беготне Сириск не замечал, что по пятам за Геликой серой тенью следовала Гилара, ее подруга с детства и телохранитель.

— Куда мы бежим? — Сириск чуть замедлил шаг, но Гелика приложила пальчик к губам.

— Сейчас ты увидишь то, чего не видел ни один грек… ведь любовь так прекрасна, правда?

— Откуда ты знаешь про любовь? — Сириск перешел на шаг. — Вы же презираете мужчин!

— Только не в ночь агапевессы. — Гелика открыто и нежно улыбнулась. — Этой ночью любить мужчину — все равно, что любить бога Арея! Так нас учат с детства. Ты мой Арей!

— И тебе неважно, как меня зовут? — спросил Сириск, невзирая на ее чарующую улыбку. Но Гелика неожиданно резко остановилась, поднесла руки к его лицу и нежно прикоснулась к его волнистым, светло-русым локонам.

— Важно, Сириск, важно, — прошептала она. — Кто ты, как попал к нам, что ты любишь, что нет? Ты, я вижу, знатного рода?

— Ты меня знаешь? — Сириск удивился.

— Еще вчера, там, когда вас били, я увидела тебя. Немногие мужчины так переносят удары бича. А ночью я была у храма и слышала твое имя.

Они замолчали и вновь пошли по тропе.

— Здесь недалеко есть небольшое озеро. Хочешь искупаться? — Гелика улыбнулась.

— Да, но…

— Идем скорее, слышишь?

Они шли по узкой тропе. Вдруг неожиданно громкий смех напугал их. Из зарослей выбежали двое. И тут Сириск увидел: впереди бежал Тимон, издавая однообразные звуки: «Му! Му! Му!» А девушка, смешливая, ласково стегала его зеленой пушистой веточкой и приговаривала: «Давай на водопой, давай, мой бычок!»

— Это же Тимон! — прошептал Сириск.

«Му!» — замычал Тимон и тут же получил легкий удар веткой.

— Это у них игра такая, — шепотом ответила Гелика. — Видишь, у Алкиды глаза завязаны. Она должна загнать его в озеро веткой, а он все время должен мычать. Если же она замочит ноги первая, то он выиграл.

Тимон подбежал к небольшому мыску на берегу озера и громко замычал. С другой стороны раздался дружный смех. Алкида, осторожно ступая, шла вперед, изредка помахивая веткой. Тимон поднял с земли камешек и, как только девушка подошла к воде, бросил его на песок. Алкида рванулась и… замочила ноги.

— Ой! — взвизгнула она. Но Тимон был уже рядом. Он нежно взял девушку за руки, поднял их и развязал поясок на хитоне.

— Ты выиграл, — прошептала Алкида. Но Тимон, ни слова не говоря, расстегнул фибулу на ее плече. Светлая ткань соскользнула и задержалась на поясе. Тимон нащупал и потянул узелок. Хитон упал к ногам на еще влажный песок.

— Ты хотела купаться, — прошептал он и нежно прикоснулся губами к розам на ее венке.

— А ты? — чуть слышно прошептала девушка.

— И я тоже. — Тимон сказал это и почувствовал, как ослабевает поясок на его хитоне и нежные руки расстегивают фибулу.

Они с шумом бросились в воду, а Гелика и Сириск, зачарованные увиденным, так и стояли, не спуская с них глаз.

— Нехорошо подглядывать, — прошептал Сириск.