Крылатый

Двое богов изменяли один свой облик на другой с бешеной скоростью. Сражаясь насмерть, раздирали друг друга на части.

— По-моему, наш Ветер проигрывает.

— Как думаешь, Ван, Ветер нас не побьет, если мы ему слегка поможем?

— Все возможно. Но кто нам запретит? Это же наш личный бред.

— Точняк. Перед смертью не надышишься, брат…

Фламберг сам собой оказался в руке. Даже не глядя в сторону брата, я знал, что он сжимает рукояти двух длинных узких обоюдоострых клинков. Знаю, каким веером смерти они могут быть в руках моего светлого брата.

Я вскинул фламберг. Тонкий свист стали — в руках Вана ветер из двух мечей. Лейтэр и крылья не нужны. Вихри подняли нас в воздух, повинуясь малейшему желанию. Чужой бог как раз прижал нашего к песку, и мы рухнули сверху, полосуя мечами менявшуюся полупрозрачную плоть. Удачно нацелившись в горло обретшего облик Проклятого и нанеся ему две раны, теперь мы метались туда-сюда, как тараканы из-под тапки, уворачиваясь от когтей врага и не забывая при малейшей возможности наносить удары мечами.

Монстр рычал от ярости, костеря нас по-всякому и обзывая недобитой жертвой и недоеденным ужином.

— Что, подавился нами, тварь?!

Штук двадцать «темных стрел» и «темных копий» вонзилось в опять ставшего липким туманом божка. Ветер нанес свой удар. Туман сгустился, пытаясь обрести форму. Ветер бил его раз за разом. Божеству все же удалось воплотиться, но, израненный, он уже не был противником нашему Фениксу.

— Есть кое-что сильнее взятых силой душ, Дагон. — Феникс склонился к поверженному противнику, в руке его сверкнул ледяной клинок.

— Что может быть сильнее страха?! — вопросил демон из бездны междумирья.

— Любовь и преданность, — ответил Феникс, прежде чем добить противника. И обратился уже к нам: — Отойдите-ка, мне еще здесь закончить надо…

Когда мы оказались на земле, члены нашей семьи окружили нас, меняя боевые ипостаси на человеческие. Только трогать нас они не решались. Видать, и вправду жутковато мы выглядели.

— Ну как вы, ребятки?! — Папа оказался первым.

— Вроде дышим пока, — неуверенно ответил Ван.

— Подожди, отец мой император, мы еще не закончили, — мрачно ответил я. — Дедушка, одолжи-ка мне свой перстень!

Дед молча и без вопросов снял печать повелителя с пальца и отдал мне. Слишком большой перстень внезапно пришелся впору, как и любой артефакт подобного рода.

Мы прошли мимо растерянных родичей. Среди пленных я углядел того, с кем очень хотелось поквитаться. Двое темных тут же подняли пленника на ноги и поставили передо мной.

— Высочество, тебе бы к целителю… — сказал один из рыцарей, в котором я не без удивления признал старого знакомого.

— Это успеется. А теперь отпустите этого ублюдка и отступите на пару шагов назад. Убьете его — я вас самих поубиваю.

Морган растер запястья и мрачно взглянул на меня. Коснувшись перстня, я всего на несколько секунд окунулся в его память… Резко замутило…

— Ну ты и…!!!

Он бросился вперед без предупреждения, метя мне в горло неизвестно откуда выхваченным ножом. Шагнув вперед под его руку и немного в сторону, я сделал то, что обещал — вырвал этой гадине кадык. Без тени сожаления спокойно лишил мразь жизни. Чуть отступил, и еще агонизирующее тело рухнуло на песок. По руке текла чужая кровь, и я брезгливо стряхнул эту гадость, вытер ладонь о штаны. У меня крепкие пальцы. Как тиски. Пусть руки и выглядят слишком… детскими — фламберг таскать не так-то просто. И вырвать глотку этому нелюдю одним движением было легко. Легко…

Ван приблизился к рыжеволосой девушке, поигрывая мечом в руках.

— Мое! — рявкнул я, шагнув вперед, чтобы оказаться между девушкой и братом. — Она моя! Не смей убивать!

— Она тварь, — сказал Ван. — Хуже своего божества.

— Пусть! Но она принадлежит мне!

Поединок взглядов закончился моей победой. Майя была такая перепуганная, беззащитная, что ее хотелось отгородить от всех бед мира. Этот робкий, испуганный взгляд из-под ресниц, искусанные губки чуть дрожат… Но… Ирдес стреляный воробей.

— Знаешь, дорогая, — присев на корточки подле девушки, я провел кончиками пальцев по ее лицу, оставляя кровавый след, — в конечном итоге тебя подвела твоя самоуверенность. Отныне и до смерти, — моя рука сама сжалась на тонкой шейке, — ты — собственность владыки!

Честное слово, мне никакого удовольствия не доставил ее крик. Но печать на сознание — это всегда боль, ведь личность перестраивается и сгорает в агонии свобода воли и выбора.

Аж двенадцать Призраков разом с оружием наготове появились прямо посреди всего этого бардака.

— Серые! — радостно воскликнул Ван. — А вы опоздали! Мы уже все сделали.

Дрэйк (а именно он командовал отрядом) огляделся и указал на как раз закончившего с останками демона Феникса.

«А этот?»

— А этот — наш собственный бог! Руками, клинками и прочими орудиями убийств не трогать, бить ему морду тоже не рекомендуется! — весело вклинился я. — А то я за Феникса и тебе могу морду набить, Призрак.

Для всех, кроме меня и Вана, Призраки оставались безмолвными. Секрет был в резонирующей антенке под кожей.

«Хорошо. Тогда свидимся еще. Берегите себя».