Кружево-2

Но вдруг Джуди застонала и отбросила открытку в сторону так, будто та жгла ей пальцы. Потом опустилась в кресло и плечи ее задрожали от с трудом сдерживаемых рыданий. Пэйган подняла розово-голубую открытку – одну из тех, что продаются обычно в цветочных магазинах. Между напечатанными типографским способом на турецком языке традиционными пожеланиями счастья виднелось несколько машинописных строк.

«Положите десять миллионов долларов в чемодан. Завтра в шесть часов вечера человек с красной повязкой на рукаве должен отнести их на Гюзельхисарский паром, курсирующий через Босфор. Дальнейшие инструкции получите позже. Никому ни о чем не рассказывайте. В случае неповиновения Лили будет задушена шелковым шнуром».

Была уже полночь, и Абдулла работал за своим столом в зеленом кабинете, пол которого был устлан богатыми коврами, а окна наглухо занавешены кремовыми шторами.

Когда задыхающаяся Пэйган ворвалась в кабинет, озабоченность на его лице сменилась улыбкой и он протянул женщине газету:

– Посмотри-ка на сообщение в «Трибюн», – он указал на огромный материал на первой полосе, объявляющий о смерти сенатора Рускингтона в вашингтонской квартире парижской проститутки. – Теперь, Пэйган, правота Лили доказана и, похоже, финансовые проблемы Джуди будут наконец решены.

Пэйган все еще не могла отдышаться после того, как пробежала три коридора и несколько пролетов лестницы.

– Это действительно отличная новость, дорогой. То есть мне, конечно, жаль, что он умер, но эта старая скотина так и нарывалась на неприятности.

– Почему ты задыхаешься, Пэйган? Что случилось? Пэйган протянула ему лист бумаги.

– Я хотела, чтобы ты увидел это как можно скорее. Джуди получила еще одно послание от похитителей. Вот копия.

Абдулла быстро проглядел записку.

– Не могу понять, они идиоты или хитрецы? Это похоже на угрозу из восемнадцатого века. Когда в Топкапском дворце хотели избавиться от какой-либо из королевских наложниц, ее душили шелковым шнуром. – Он помолчал немного, потом добавил: – Обычных наложниц зашивали в мешки, привязывали к шее камень и сбрасывали в Босфор. Один из султанов таким способом избавился от двухсот восьмидесяти наложниц. И несколькими годами позже водолазы выловили эти страшные мешки, которые так и покоились на дне моря, покачиваясь под напором невидимого морского течения…

– Я знаю, милый. Ты уже рассказывал мне это много лет назад. А что ты думаешь об остальной части записки?

– Конечно, полиции следует установить строгий контроль за паромом и обоими его причалами, но террористы часто не приходят на первое свидание, назначают его, только чтобы проверить реакцию полиции. И все-таки эта последняя фраза очень странная. Отчего просто не сказать, что Лили будет убита?

Пэйган разрыдалась.

– Я не могу этого слышать! – прошептала она.

– Дорогая, уже поздно, и мы оба устали. Пошли спать, а завтра утром посмотрим, что еще мои люди сумеют извлечь из этой записки.

17 6 СЕНТЯБРЯ 1979 ГОДА

Пэйган не могла уснуть, то и дело переворачиваясь с боку на бок в душной стамбульской ночи. В конце концов часа в три утра она решила выйти прогуляться по залитому луной саду. Это было совершенно безопасно. Все аллеи охранялись часовыми, не говоря уже об электронной системе тревоги.

Идя по дорожке между двух стен из кустов розмарина к круглому бассейну, где проживало семейство североамериканских черепашек, Пэйган прекрасно понимала, что за ней наблюдают. Остаться один на один с собой во дворце Абдуллы не было возможности ни при каких обстоятельствах. Его телохранители несли бессонную вахту у дверей комнаты, а коридоры всегда были полны слуг, либо ждущих команды хозяина, либо просто спящих в углу.

Пэйган уселась на каменный борт бассейна, спугнув спящую там серую кошку, которая, зашипев, помчалась прочь и скрылась в темноте. Какое-то воспоминание билось в глубине сознания Пэйган, пытаясь вырваться наружу. Что-то требовало ответа, как лежащее на столе нераспечатанное письмо.

Пэйган вскочила так стремительно, что чуть не свалилась в бассейн. В залитом лунным светом и причудливо испещренном тенями саду она отчетливо вспомнила, словно он стоял сейчас у нее перед глазами, гимнастический класс «Вэв!» и шуточки Тони относительно гарема. То есть женщины восприняли это как шуточки, сам же Тони терпеть не мог, когда над ним смеялись. И ведь тогда именно Пэйган сообщила Тони, что королевских наложниц душили шелковыми шнурами. Это не может быть совпадением! Тони – именно тот человек, которого Лили хорошо знала, которому доверяла, а потому для него не представляло большого труда выманить ее из гостиницы. Тони наверняка один из похитителей!

Пэйган бросилась ко дворцу, потеряв по дороге тапочку. Что есть силы неслась она по аллее, мокрой от росы. Силуэты пальм уже четко отпечатывались в предрассветном небе, когда Пэйган, отчаявшись связаться с Джуди по телефону, потребовала у полусонного начальника охраны лимузин.