Крутые перевалы

Визжат изношенные тормоза. Из стороны в сторону переваливается, как утка, автобус. Не просто гнать машину по горной дороге, идущей спиралями. Нужно иметь не только крепкие руки и острый глаз, но и хорошие нервы. Все это есть у нашего чоферо. Иногда автобус опасно заносит на слишком крутых поворотах, но водитель только презрительно-равнодушно поглядывает по сторонам.

Скоро ли уже покажется наш конечный пункт? Чувствую непривычную усталость.

Странное дело! Когда сидишь сам за баранкой многие часы в дневное и ночное время, мотаешься без сна и отдыха по плохим фронтовым дорогам, даже обстреливаемым, почему-то не так устаешь. А вот став пассажиром, быстро утомляешься от поездки, мечтаешь поскорее выбраться из душного кузова машины и подальше удрать от выхлопных газов, проникающих на пассажирские места...

Немало я исколесил в Испании дорог. Если бы спидометр моего трофейного «форда» мог точно показать, сколько километров я наездил по каменистой, выжженной жарким солнцем и огнем войны земле, то, вероятно, цифра была бы весьма внушительной.

Скольких только известных людей довелось возить! Мысленно перечисляю и одновременно проверяю память — не ослабла ли она за эти годы. Моими пассажирами, кроме Пабло Фрица, были генерал Лукач, Морис Торез, Луиджи Лонго, Долорес Ибаррури, Пабло Неруда, Илья Эренбург, Михаил Кольцов, Роман Кармен...

Приходилось не раз встречаться и иногда возить многих военных советников, отлично говоривших по-русски, — Вольтера, Купера, Петровича, Клебера, Дугласа, Малино, Павлито и других, носивших испанские, французские, немецкие, болгарские фамилии[16]. Память сохранила и немало боевых эпизодов.

...Как-то наш «форд», поскрипывая рессорами на разбитой дороге, двигался к наблюдательному пункту. В небе завывали «юнкерсы» и «фиаты». Тяжело вздрагивала земля под разрывами бомб. Плотный, словно спрессованный, воздух давил на нас. Бой шел совсем недалеко. Слышны были пулеметные очереди. Вдруг впереди мы почти одновременно увидели танк Т‑26. Странно! Вихляя, он шел нам навстречу, словно удирал с поля боя. Пабло Фриц приказал мне остановить машину и почти бегом пустился к нему.

Все выяснилось, когда танк остановился возле медпункта, находившегося почти рядом, в лесу. Поднялась крышка башни, и из нее тяжело вылез механик-танкист. Мы ужаснулись его вида: весь комбинезон в крови, левая рука до самого плеча оторвана...

Несмотря на такое страшное ранение, русский волонтер держал себя героически. Завели его в медпункт. Впрочем, он довольно твердо шел сам, без посторонней помощи. А там только студенты-медики Мадридского университета, работающие фельдшерами. Разыскали врача и оказали раненому первую помощь, сделали тугую перевязку, остановили хлещущую кровь.

Пабло Фриц приказал танкисту остаться в медпункте, но тот удивленно взглянул на командира, не имевшего никаких знаков различия, и сказал:

— Идет бой! Там мои товарищи. Враг атакует! У меня есть еще одна рука, — и направился к своей машине...

Почти на каждом участке фронта интербригадовцы показывали образцы мужества и отваги, самопожертвования. Они воевали смело, изобретательно, по-суворовски: не числом — мы уступали в численности врагу, — а умением. Отлично, например, сражалась рота русских волонтеров, прибывших из Франции. Там они работали поварами, лакеями, шоферами, полотерами, сторожами, как и многие другие эмигранты, некогда покинувшие свою родину. В боях с фашистами на фронтах Испании отвоевывали право стать гражданами новой России. Эмигранты сформировали отдельную роту и заняли оборону на реке Хараме.

Пабло Фриц впервые увидел, как дралась эта рота, в которой насчитывалось около ста шестидесяти человек. Как ни пытался враг выбить их с занимаемой позиции, ему не удалось ничего сделать. Рота держалась стойко. Пабло Фриц потом рассказывал, как он, случайно, очень близко познакомился с одним соотечественником.

— Приходит ко мне медик-интербригадовец и говорит: «Товарищ Фриц, у нас на медпункте лежит русский волонтер. Он тяжело ранен, просит зайти к нему». Этот солдат был из той отдельной роты.

Я коммунист, он — бывший белогвардеец. И такая неожиданная встреча в далекой Испании. В одном строю. В одном бою. Против одного общего врага. Как быть? Идти ли к нему? На мгновение представил себя на его месте. Смертельно раненный, одинокий, без родных, без родины. И я пошел к нему.

Передо мной неподвижно лежал бледный, с красивыми чертами лица человек. Он умирал. И только голубые молящие глаза и лицо говорили о его волнении, «Я знаю, кто вы, прошептал он, задыхаясь. Сделал долгую паузу и еле слышно добавил: — Я покинул родину и сломал свою жизнь... Своей смертью в Испании хочу искупить вину молодости. Жаль, что никогда не увижу больше родной земли».

То были его последние слова...

Старый автобус между тем увозил нас все дальше и дальше из страны с лазоревым, а теперь задымленным войной небом, из страны, ставшей близкой людям многих национальностей.