Крутые белые парни

Бад собрался было выйти из своего укрытия, но вовремя вспомнил, что Рута Бет все еще стоит в дверном проеме. Он отпрянул и снова навел на нее винтовку.

– Выходи! Ложись на землю! Лицом вниз!

Но женщина продолжала стоять неподвижно, уставившись на Бада. Потом она медленно подняла руки, но на полпути остановилась и навела на Бада какой-то предмет. Он не понял, оружие это или нет. Возможно, что и нет.

У Бада не было времени на раздумье; карабин изрыгнул пламя, он передернул затвор и выстрелил снова. Он не понял, поразили ли ее пули, но после второго выстрела как будто кто-то выпустил воздух из Руты Бет. Она завалилась на бок и с силой грохнулась о доски крыльца. Она лежала неподвижно, неловко вывернув ноги.

Бад бросился было вдогонку за Ламаром.

Да, но где же Ричард?

Где Ричард?

Может, это военная хитрость? Может, это Ричард выпрыгнул в окно, а Ламар, перезарядив ружье, ждет его в засаде?

Нет, выпрыгнул, конечно, Ламар. Только у Ламара хватило бы сообразительности так быстро воспользоваться окном. А Ричард, естественно, находится внутри и полностью деморализован. Ричард уже ничего не значит, это было ясно.

Ричард лежал на полу кухни и плакал навзрыд.

Все складывалось так неудачно. Почему именно с ним постоянно случаются всякие неприятности? Вот и сейчас сюда нагрянула полиция, и теперь его наверняка убьют. Но он же ничего не сделал. Неужели они этого не понимают? Он невиновен. Его не в чем обвинить. Он же не хотел, чтобы все это происходило. В ресторане он, можно сказать, героически закричал, чтобы спасти женщине жизнь. Это Рута Бет убила ее, а не он.

Ричард снова потянул на себя заднюю дверь. Она не поддалась.

Он пополз к выходной двери, заглянув по дороге в гостиную. Стрельба прекратилась. Окна были выбиты. Ламара нигде не видно.

– Ламар, – позвал он.

Ответа не было.

Ричард посмотрел вперед и увидел подошвы ботинок Руты Бет, лежавшей на крыльце. Он решил, что Рута Бет тоже участвовала в перестрелке.

Он подполз ближе и огляделся. Рута Бет лежала на животе в огромной луже запекшейся и матово поблескивающей крови. Она лежала неподвижно, не подавая никаких признаков жизни. Никогда в своей жизни Ричард не видел так близко мертвое тело.

Он вгляделся в темноту и поднял руки. – Я сдаюсь, – сказал он. Но ответа не дождался.

Случилось самое худшее. Теперь придется преследовать по незнакомой местности, в темноте, хорошо вооруженного и очень опасного противника. Стрелять он не осмеливался из опасения попасть в Холли. С другой стороны, Ламар всегда мог предпринять ложное отступление и заманить его в ловушку.

«Какой же ты дурак, – сказал себе Бад. – Ты полный дурак. У тебя совершенно нет интуиции».

Движимый яростью, он бросился вперед, стараясь сохранить дыхание и надеясь восстановить ночное зрение, которое ухудшилось от ярких вспышек выстрелов.

Потом его осенило: «Но Ламар тоже ослеп. Он же ни черта не видит и не будет видеть еще несколько минут».