– Из дневников Варвары. Она прямо пишет там, что Рыба ничего не знает. Еще это ясно из кодированных сообщений. Есть такая книга «Тайные шифры Варвары Цугундер». Криминалисты раскрыли некоторые коды. Цугундер и Рыба общались через посты в соцсетях. Через публичное пространство. Но Рыба даже не понимала до конца, что вкладывала в свои коды Варвара. Например, слово «янагихара» означало «ищу кого вальнуть», а «янагихаре» – «еще одного вальнула». Когда читаешь сообщения Варвары, зная шифр, понятно, что она признается в убийствах. А Рыба этого не понимает и думает, что идет литературная полемика.
– А почему вас так горячо волнует эта тема? Варвара Цугундер жила века назад.
– Ну как объяснить… Я ученый. Нами движет любопытство к миру. Для вас это просто страшилка из прошлого, а для меня – величайшая загадка мироздания. Я дорого бы дал, чтобы раскрыть тайну Варвары Цугундер.
– Вы полагаете, это возможно?
– Я вам сейчас по секрету одну байку сообщу. Ходят слухи, что малоизвестные сведения о Варваре Цугундер были в книге ШарабанМухлюева «Бабы и Другие Телки». Но эту информацию якобы изъяли еще в карбоне. Я бы очень хотел выяснить, о чем речь.
– У вас это навязчивая идея? Сердюков засмеялся.
– Пожалуй. Но в хорошем смысле. Ученый должен быть одержим наукой. Мещанские представления о нормальном и должном тут не подходят.
– Скажите, вы поэтому изучаете современный пайкинг? Из-за Варвары Цугундер?
Сердюков нахмурился.
– Нет… Неправильная постановка вопроса. Это один комплекс проблем – современные куры, их блатная романтика, их психические девиации, эстетика ритуальных убийств, наконец. Чтобы понять современных кур, надо понимать Варвару Цугундер – не зря она у них главная культурная героиня. Мы не знаем, отчего в их сознании происходит этот сдвиг. Где, так сказать, искать триггерный нейрон пайкинга – в неокортексе, среди культурных скриптов, или в древнем рептильном комплексе…
– Пытались ли вы использовать оборудование «TRANSHUMANISM INC.» для удовлетворения личного любопытства?
– Снова неверная постановка вопроса. Ученый – это не бюрократ, распределяющий бюджетные деньги. У нас нет личного и служебного любопытства раздельно. Если они не сольются в одно целое, открытия не произойдет. Когда менеджмент только это поймет…
– Вы допускаете, что Дарья Троедыркина покушалась на Кукера из-за обострения, вызванного вашим опытом?
– Нет.
– Почему?
– Да по очевидным причинам. Допустим, обострение у нее было из-за опыта. А разъемы в ногах тоже из-за него появились?
– Какие разъемы?
– Под петушиные шпоры. Ее готовили задолго до нашего сеанса. Разъемы в ноги вставили, чтобы она за петуха сошла. А наши опыты просто использовали для прикрытия. Кто-то очень хорошо все это подстроил.
– Кто?
– Не хочу спекулировать, – вздохнул Сердюков. – Связан служебной ответственностью. Вы в корпорации сами должны понимать такие вещи…
На следующее утро я догадался по лицу Ломаса – случилось что-то очень нехорошее.
– Мы нашли Вонючку, – сказал он. Я сперва не понял, о чем он.
– Какого вонючку?
– Пропавшую реку.
– И где она?
– Недалеко от Марса, – ответил Ломас. Его глаза были пустыми и спокойными. Таков взгляд безумца. Секунду или две я думал, что Ломас повредился рассудком. А потом он включил голографическую проекцию над столом.
– С карбона над планетой осталось несколько орбитальных телескопов. Пара из них еще действует, и они на связи с Землей. Один из них, конкретно Вебб 5, заметил крайне странный космический феномен.
Я увидел какие-то схемы, пунктиры траекторий – и размытую фотографию темного тела неправильной формы.
– Что это?
– Астероид 97591 «Ахилл».
– Ахилл?
– Да. Это его официальное название. Я не шучу. Большой порядковый номер, потому что он был открыт, утерян и открыт опять. Сейчас приближается к Марсу.
– И что?
– Он не представлял опасности для нашей планеты до самого недавнего времени.
– Что случилось?
– Вулканическое извержение на астероиде. Спектральный анализ выбросов показал, что из жерла на малой планете 97591 извергается кристаллический водяной пар.
– Кристаллический пар?
– Как бы взвесь микрокристаллов льда. Происходит это в объемах, достаточных для того, чтобы превратить космический вулкан в подобие реактивного двигателя.
– И что?
– В результате орбита астероида быстро меняется. Он может столкнуться с Землей.
– Подождите, – сказал я, – а откуда на астероиде водяной вулкан?
– В том-то и дело, – ответил Ломас, – что его там не может быть. Но я уверен – это та самая вода, которая раньше вытекала из труб в тайге. Теперь она в них втекает, а вытекает за орбитой Марса.
– Так, – сказал я. – Так.
– Мало того, – продолжал Ломас, – размеры этого астероида очень близки к параметрам небесного тела, вызвавшего мезозойскую катастрофу шестьдесят шесть миллионов лет назад.
– Вы думаете, это…
– Я не думаю, а знаю, – сказал Ломас. – Он даже астероид выбрал с названием «Ахилл». Он весельчак.
– Но ведь нужен сложнейший расчет, чтобы угадать с коррекцией орбиты. Откуда у него такие вычислительные мощности?