Крушение надежд

Жил да был неандерталец,
Он ходил вразвалочку.
И однажды повстречал
Он неандерталочку.

Никогда таких красавиц
Не видал неандерталец.
Первобытной красоты
Строгие критерии:
Запах плотной густоты,
Ни клочка материи.
А на выпуклостях — мех.
Для романтических утех.

Пораженный красотой,
Заворожен самочкой,
Он застыл балда-балдой
Пред такою дамочкой.

А она, полна кокетства,
В ход свои пустила средства:
То оскалится, сердясь,
То поманит пальцем,
Издеваясь и смеясь
Над неандертальцем.

Сам собою удивлен,
Ноги, словно ватные,
Испытал впервые он
Чувства непонятные.
Робость и смущение —
Влюбленных ощущения.

Он и охал, и вздыхал,
Никогда он не слыхал,
Чтоб доисторически
Любили платонически.
И влюбленно, словно тень,
Он за ней бродил весь день.
(Первобытного экстаза
Допотопная зараза,
Все мы ходим по следам,
Что остались после дам.)

Но другой неандерталец
Вдруг напал на парочку
И в пещеру утащил
Ту неандерталочку.

Оглянулся наш герой —
Мамонт ходит за горой.
Проще мамонта убить,
Чем красавицу любить.
(Нашим предкам в древности
Было не до ревности.)

Кто не верит в этот вздор
Даже мало-мальски,
Поступает до сих пор
По-неандертальски.
(Надо ли влюбляться,
Чтоб совокупляться?)

Зара звонко хохотала, читая стихи:

— О, Алеша, ты хулиган! Значит, не надо влюбляться, чтобы… этим заниматься?

Алеша протянул с наивными интонациями:

— Ну, Зара, ведь он же неандерталец, у него еще не развита сфера чувств.

— Все равно, спасибо тебе за мою зимнюю сенсацию. — Зара поцеловала его и уехала.

* * *

Моня еще долго пытался пробить свой сценарий «Приключения крионика». Сколько он ни доказывал, что фильм будет сенсацией века, однако в производство его не пустили. Но денежный аванс обратно не потребовали и даже приняли Моню в Союз кинематографистов. Он заказал себе визитную карточку: «Моня Гендель, сценарист, член Союза кинематографистов» и охотно раздавал ее друзьям. Алеша получил самым первым.

84. Два Павла

Телефонный звонок в квартире Павла и Августы, голос пожилого человека:

— Павел Борисович, Судоплатов говорит, Пашка ваш.

Павел растерялся на мгновенье, воскликнул:

Пашка, ты? Как ты? Где ты?

— На свободе, выпустили. Мы с Эммой в нашей квартире. Первый звонок к вам.

В памяти Павла мгновенно промелькнули вехи их дружбы. В 1924 году, когда был командиром кавалерийского полка, он взял четырнадцатилетнего Пашку сыном полка, воспитал его и сделал разведчиком. Паренек рос, обожая своего командира и воспитателя, они стали друзьями.

Невероятные перемены происходили в жизни обоих Павлов. Воспитанник дорос до чина генерал-лейтенанта и положения начальника контрразведки России, много сделал для победы в войне с Германией. Но в 1953 году его осудили на пятнадцать лет заключения — по причине личной мести Хрущева. Прошли эти годы — и вот звонок по телефону…

— Павел Борисович, мы с Эммой хотели бы повидать вас.

— Конечно, приезжайте, когда захотите. Завтра? Хорошо!

Радостный Павел возбужденно ходил по комнатам, потирал руки, брался за голову:

— Авочка, Пашку Судоплатова, крестника моего военного, освободили. На свободе он.

Августа много слышала о Судоплатове, знала его жену Эмму:

— Павлик, как чудесно! Пусть они к нам придут. Уже договорились, завтра. Радость-то какая! Я же его с детства помню, щуплый такой паренек был, маленький. А дорос в генерала и героя. Да, надо обязательно

Сашу Фисатова позвать, он мечтал встретиться с Судоплатовым. Ведь это он в сорок пятом году представил Сашу к геройской награде. А свидеться им не удалось: когда Сашу освободили из лагеря, тогда как раз посадили в тюрьму самого Пашку. Вот какие чудеса у нас делались.

Не виделись они тридцать лет, с 1938 года, когда арестовали Павла. Он волновался — каким стал Пашка? Он и всегда-то был небольшого роста, а теперь в дверях стоял сухонький старик в невзрачном сером пальтишке, с ним рядом красавица жена, выше него, но тоже постаревшая.

Шаркая, Судоплатов вошел в прихожую, и высокий Павел нагнулся обнять и расцеловать его: