Не удивительно, что Закавказье решительнее других территорий высказалось против Брестского мира. Жителям Закавказья нечего было терять: и в случае продолжения войны, и в случае ее окончания и передачи территорий под контроль турецкой армии, населению грозили смерть и разорение. 28 февраля на заседании Закавказского сейма с речью о Брестском мире выступил закавказский социал-демократ Ной Жордания. Останавливаясь на условиях Брестского договора, о которых стало известно вечером 27 февраля, Жордания сказал, что теперь еще больше оборваны нити, связывавшие Закавказье с Россией, и предложил Сейму объявить себя закавказским Учредительным собранием и добиваться заключения сепаратного мира с Турцией. Жордания добавил, что «такой мир, какой подписали в Петрограде большевики», Закавказье не подпишет — «лучше умереть» (зал ответил ему «бурей аплодисментов на всех скамьях»)[14]. В тот же день была образована комиссия под председательством Н. Рамишвили для выработки «основных положений» по вопросу о мире[15].
Закавказский сейм, в котором доминировали меньшевики, поддержал идею сепаратного мира с Турцией[16], но мира «почетного», «без аннексий»[17]. Впервые собравшись 23 февраля, Сейм по предложению турецкого командования начал переговоры о сепаратном мире. 1 марта, отвергнув предложение о предварительных переговорах с представителями Антанты, Сейм объявил себя правомочным заключить окончательный мир с Турцией и в тот же день постановил послать делегацию для ведения переговоров. Состав делегации определился 2 марта. Председателем делегации был А. И. Чхенкели, от военного ведомства поехал начальник штаба генерал-майор В. А. Левандовский. Однако отъезд в Трапезунд, где находилась ставка турецкого главнокомандования и где должны были проходить переговоры, был отложен: 2 марта секретарь русской мирной делегации Карахан сообщил телеграммой о том, что на 3 марта назначено подписание Брестского мира, согласно условиям которого, Батум, Каре и Ардаган будут переданы Турции. В Трапезунд был послан о том запрос, и мирная делегация Закавказья ожидала на него ответа, находясь в столице Закавказья — Тифлисе.
Когда Брестский договор был подписан, Закавказский сейм и правительство разослали телеграфный протест министрам иностранных дел воюющих держав и объявили договор, заключенный без ведома и одобрения правительства Закавказья, «лишенным всякого значения с точки зрения международного права и необязательным для себя»[18]. В ответ 10 марта турецкое командование потребовало от закавказской армии очистить Батум, Ардаган и Каре[19].
Создавшееся положение обсуждалось на заседании Сейма 11 марта. Председатель Закавказского комиссариата Е. П. Гегечкори заявил, что Закавказье с момента большевистского переворота не признавало советскую власть и действовало во всем совершенно самостоятельно, без оглядок на СНК. Если так, то даже Турция должна признать, что Закавказье — независимое от советской России государство и Брестский договор, заключенный ленинским правительством с Четверным союзом, не может распространяться на закавказские республики. Категорически против уступок Турции высказался Жордания[20]. Его поддержали многие из выступавших.
В результате, Закавказский комиссариат официально уведомил Турцию о непризнании Закавказьем Брестского мира и предложил вести самостоятельные сепаратные переговоры[21]. По разным причинам Германия и Турция против этого не возражали. По Брестскому договору Германия не получала в Закавказье никаких территорий. При сепаратном договоре с Закавказьем она могла укрепить там свое политическое и экономическое влияние[22]. В приобретении территорий для Турции Германия заинтересована не была, а потому ее не слишком волновало, сумеет ли Турция отстоять территории, отошедшие к ней по Брестскому миру или нет. Турция, со своей стороны, безусловно надеялась воспользоваться слабостью еще до конца не оформившегося Закавказского государства, подчинить его своему влиянию и оговорить для себя аннексию территорий не меньших, чем те, которые уже отходили к ней по Брестскому миру[23].