Крушение иллюзий

Голос такой, как будто человек пытается держать во рту горячий чай и говорить при этом.

— Мохаммед расуль Аллах! — ответил тот из моджахедов, к которому обратились по-русски «товарищ гвардии старший лейтенант» и который по-английски приказал плененному летчику молчать. При этом старший у моджахедов проводит руками по щекам, совершая символическое омовение.

— Кто вы и куда держите путь?

— Мое имя Анвар-эфенди, а это мои люди. Мы пуштуны из клана попользаев и держим путь в Пешавар.

— А почему бы вам не пройти горами?

— А кто ты такой, что задаешь этот вопрос? Если на тебе полицейская форма — это не значит, что ты вправе разговаривать так с человеком, который старше тебя!

«Полицейский» слегка смутился. В этот момент рядом с Анваром-эфенди встал еще один человек, по виду лет сорока.

— Маршалла ду шуга![49]

— Нохчо ву?![50] — изумился чеченец-«полицейский».

— Со паштун ву![51] — гордо ответил второй.

Из разговора выяснилось, что второй пуштун, по имени Аслан, еще в детстве решил встать на путь Джихада и поэтому приехал в Чечню и учился в одном из лагерей в Веденском районе Ичкерии. Потом, когда напали русисты, он воевал с русистами в бандформировании Черного Араба[52], потом, когда Черный Араб принял шахаду, инш’алла, он через Грузию вернулся домой и встал на Джихад с американцами.

— Что вы здесь делаете, в то время когда братья сражаются на пути Джихада и умирают во славу Аллаха?! — жестко спросил самый старший среди пуштунов.

— Амир приказал стоять нам здесь, потому что, по милости Аллаха, нашим братьям по ту сторону границы удалось сбить американский самолет, и летчики могут выйти сюда. Мы должны перекрыть это ущелье, летчик подумает, что мы полицейские, подойдет к нам, попросит помощи и попадет в плен.

Старший, с проседью в бороде, хмурится, перебрасывается парой слов со вторым пуштуном, который знает чеченский и стоит рядом, держа автомат так, что вскинуть его и полоснуть очередью — секундное дело.

— Ты можешь возвращаться к своим братьям и принять участие в Джихаде во имя Аллаха, — изрекает старший пуштун, — этого летчика уже нашли и пленили мы!

Теперь чеченец не знает, что ответить. Потом все же начинает:

— Амир Асадулло приказал нам не возвращаться без пленных летчиков.

— Это твой амир, а не мой! — жестко отвечает старший пуштун. — Это наша добыча, и, клянусь Аллахом, мы переправим его через границу и продадим тем, кто даст нам больше денег за него…

— Но амир…

— Уж не хочешь ли ты отнять у меня мою добычу, молодой сорбоз? — с усмешкой в бороду спрашивает старший пуштун.

Чеченец бросает взгляд назад — и видит, что пуштуны уже рассредоточились и залегли. Два пулемета и одна снайперская винтовка, не считая автоматов, нацелены на его полицейскую машину. Покрошат в секунду…

— Но что я должен сказать своему амиру, Анвар-эфенди? — наконец спрашивает чеченец, своим обращением показывая, что он признал старшинство собеседника.

— Скажи своему амиру, что бесчестно на пути Джихада рядиться в одежды проклятых муртадов и выходить на тропу, ложью заманивая врага. Это харам! В Джихаде нет места силам джаханнама![53] И если братья, идущие по пути Джихада, примут тебя за приспешника муртадского правителя, за тагута и убьют — Аллах не спросит с них за это!

— Слева! Духи слева!

Пулеметчик, капрал Дим Протасофф, перебежал, рухнул за валун, рядом на каменистый склон увесисто плюхнулся пулемет. Потрогал ленту, примерно прикинул — сорок осталось и три еще целые в рюкзаке. Немного — и это уже хреново. Предельно хреново!

Высунулся — стрелкам талибов удалось занять позицию выше, чем они, но их разделял склон ущелья. Гранату вниз по склону не спустишь, а вот прижать их к земле, пока остальные, к примеру, обходят, это запросто можно.

Чуть высунувшись, капрал дал короткую очередь по одному из духов, ему показалось, что у него снайперская винтовка. Оптический прицел на пулемете позволял хорошо искать цели — а вот при стрельбе от него было толку мало. Он не увидел точно, сбил ли он духа или нет, — но стрелять оттуда уже не стреляли.

— Духи с фронта!

Ударили сразу в несколько автоматов, духи не успели занять позиции — так и покатились вниз по склону, выронив оружие. По камням, валунам противно щелкали пули.

— Занять круговую оборону!

А это — совсем плохо. Значит, их блокировали на склоне, если не прорваться — до вечера добьют.

— Альфа, это Скайларк-два! Вышли на поиски Падшего Ангела, зажаты огнем на склоне тремя милями севернее позиции Омега-Браво-главная, до пять ноль духов, нас пытаются обойти и занять позиции, господствующие над нами! Никаких признаков Падшего Ангела, повторяю — никаких признаков Падшего Ангела. Где, черт возьми, спасательная команда?! Мы под плотным огнем, продвигаемся с трудом, есть потери!