Крушение

– Юнгу решили похоронить на плато… Подняли раздувшее тело, пару раз приложив об скалы. Засыпали камнями. Капеллан прочитал молитву, пожирая глазами монашку. Позже эта святая парочка уединилась для заупокойной молитвы, судя по стонам из леса, поминальная удалась. Роберт пошутил про непорочное зачатие, а Альберт буквально толкнул меня в объятья Розы. Полотерка была не искушена в ремесле любви, стеснялась меня, себя и произошедшего. Как оказалось, она решила защитить себя от посягательств матросов, заодно заручится поддержкой Альберта. Как я понял Джуна, была весьма ласковой девочкой. Нас осталось десять человек и всего три женщины. Ещё через неделю троица матросов начала обхаживать Розу и сестру Марию. Капеллан стращал их страшным судом, я же отказал в разделе, напоминая о том, что свою бабу они потеряли. Через два дня снасильничали монашку. Священник кинувшись с кулаками на матросов, был крепко поколочен. Весь день сестра ухаживала за ним, а ночью добровольно шла к морякам. Отец Севастьян скрипел зубами, но сделать ничего не мог, хотя, судя по просветленному лицу Марии, она явно не страдала от такого внимания. На следующее утро к шалашу святого отца пришли Роберт и Марсель. Били ногами падре и спрашивали за третьего матроса. Наконец Альберт пинками навёл порядок, разъяснил дуракам, что священник физически слаб и у него сломаны ребра. Даже если бы смог приду шить во сне здорового крепыша, то тело оттянуть уже не смог. Так нас осталось девять. Германа прибило к берегу через два дня. Запечённые крабы у меня стойко ассоциируются с вздувшимися трупами. Отозвав в сторону меня и Роберта, старший матрос озадачено поведал нам о недостающих частях убиенного. Сицилийский галстук, моя дражайшая женушка, это когда вырезают кусок трахеи и выдергивают в образовавшуюся дыру язык. Кстати он лиловый, как и платье, в котором ты была в день нашего знакомства. Тот же набор отсутствовал. Печень, сердце, почки, селезенка. Ужас нас постиг, когда мы оттащили на местный погост тело моряка. Могила юнги была пуста. Камни разложены правильным кругом, а в середине Бобби, вернее его скелет, полностью освобождённый от плоти. Альберт нам поведал, что на костях нет следов обработки ножом или камнем, а выглядел так, будто его месяц точили муравьи. Но прошло намного меньше времени. С телом второго неудачника поступили проще. Кинули в могилу и ушли… Хоронить было бесполезно. Так, без упокойной от священника, что из-за травм не смог подняться, мы проводили второго человека. После того случая все переселились в один барак. Альберт отнял у всех ножи и внимательно их изучал. Расстроенно бросил свое занятия, убедившись, что не может определить орудие преступления. «-Он был вторым у Алексии.» Брякнула Роза. Её чуть не разорвали со зла. «-А первым был Боб,» подытожил страшную догадку Альберт. На Роберте лица не было, ведь он был следующим.

Долго и пронзительно глядя на супругу, мужчина засмеялся в голос. Его зловещий смех прокатился по пустым залам поместья. – Ты побледнела, точь-в-точь, как Роберт тогда. Там был костёр, тут свечи, но синие круги под глазами одинаковы. Как славно, что ты отправила детей к тетушке, а слуг по домам, и мы можем поговорить по душам. Я кстати встретил девочек по дороге, но они сделали вид, что не узнали.

– Что ты планируешь… – голос женщины охрип. Она прокашлялась. – Что ты планируешь делать, после того, как узнал правду обо мне и дочерях?

– Отправить тебя к матушке и отцу. – спокойно ответил мужчина, подливая воду в бокал.

– Мой отец мёртв. – не так уверено прошептала Агнесс.