Крушение

Ромеш подумал, что из-за болезни Уми вчера вернулась сюда и Комола. Он обратился к Бипину:

— Комола, наверно, очень тревожится о девочке?

Бипин точно не знал, Приехала вчера Комола или нет. И на вопрос Ромеша неопределенно ответил:

— Да, ведь она очень любит Уми, что и говорить. Но доктор утверждает, что опасаться нечего.

Как бы то ни было, из-за всех этих препятствий радостное волнение и мечты покинули Ромеша. Ему казалось, что сам рок препятствует их встрече.

В это время из бунгало пришел Умеш. Он имел доступ на женскую половину дома, так как сумел завоевать симпатию Шойлоджи.

Увидев входящего в комнату мальчика и боясь, как бы он не разбудил Уми, Шойлоджа вышла с ним за дверь.

— Где мать, госпожа? — спросил он ее.

— Как «Где», ты же вчера вместе с ней остался в бунгало! — удивленно ответила Шойла. — Поздно вечером я собиралась послать к ней нашу Лочминию, но из-за болезни малышки не смогла отпустить ее.

Улыбка сбежала с лица Умеша.

— Я не нашел ее в том доме, — проговорил он.

— Что ты говоришь! — воскликнула с тревогой Шойла. — А где же ты был этой ночью?

— Мать не позволила мне остаться. Как только она пришла в бунгало, сразу отослала меня к Сидху-бабу смотреть представление.

— Я вижу, ты очень послушен! А где был Бишон?

— Бишон ничего не может рассказать, вчера он выпил чересчур много.

— Беги скорее, зови хозяина.

Едва Бипин вошел, Шойлоджа кинулась к нему:

— Ты знаешь, какое несчастье случилось?

Бипин побледнел.

— Нет, а что такое? — взволнованно спросил он.

— Комола вчера вечером ушла к себе в бунгало, а сегодня ее не нашли там.

— А разве она не вернулась сюда вчера вечером?

— Конечно, нет! Я хотела за ней послать, когда Уми заболела, да некого было! Ромеш-бабу приехал?

— Да, не найдя ее в бунгало, он решил, что она, наверное, здесь, и поэтому сейчас пришел к нам.

— Немедленно отправляйся на розыски вместе с ним! Уми спит, ей сейчас уже совсем хорошо.

В экипаже Ромеша молодые люди возвратились в бунгало. После долгих поисков и расспросов им удалось, наконец, выяснить следующее: вчера вечером Комола ушла одна к Гангу. Бишон вызвался проводить ее, но она отказалась, дала ему рупию и вернула домой. Он сел сторожить у садовой калитки, — тут перед ним оказался продавец пальмового вина с кувшином, наполненным свежим пенящимся напитком. Что происходило на свете после этого, — Бишону было уже не вполне ясно. Он мог указать лишь тропинку, по которой Комола ушла к Гангу.

Ромеш, Бипин и Умеш отправились в поисках Комолы по этой тропинке, бежавшей среди полей, еще покрытых утренней росой. Умеш, как хищный зверь, у которого похитили детеныша, бросал по сторонам тревожные и пристальные взгляды. Выйдя на песчаную отмель, все трое сразу остановились. Здесь никого не было. Засверкала в лучах восходящего солнца серая галька. Никого!

— Мать, где ты, мать?! — отчаянно крикнул Умеш, но лишь эхо откликнулось ему с далекого противоположного берега, — и все!

Продолжая розыски, Умеш вдруг заметил вдали на отмели что-то белое. Подбежав, он увидел у самой воды завернутую в платок связку ключей. С криком: «Что это у тебя?» — к нему бросился Ромеш и узнал ключи Комолы. Там, где они лежали, был небольшой песчаный нанос. На чистом пеоке остались глубокие следы маленьких ног. Они обрывались у самой реки. Зоркий глаз Умеша заметил какой-то предмет, сверкавший в неглубокой воде. Он тотчас достал его, и все увидели маленькую золотую брошь с эмалью, — это был подарок Ромеша.

Все следы вели в Ганг. Умеш, не в силах сдержаться, с криком: «Мать, о мать!» — бросился в воду. В этом месте было мелко. Он как безумный барахтался в воде, царапая дно руками, пока не замутил всю воду.

Ромеш стоял в оцепенении.

— Что ты делаешь, Умеш! — крикнул Бипин. — Вылезай!

Но Умеш, снова погружаясь с головой в воду, кричал:

— Я не уйду, не уйду отсюда! Мать, ты не могла покинуть меня!

Бипин перепугался. Но Умеш плавал, как рыба, и ему было очень трудно утонуть самому. Долго он барахтался в воде, наконец, обессиленный, упал на берегу и принялся кататься по песку с громким плачем.

— Пойдемте, Ромеш-бабу, — произнес Бипин, тронув за плечо неподвижно стоявшего Ромеша. — Здесь оставаться бесполезно. Надо сообщить полиции, чтобы начали поиски!

В доме Шойлоджи в этот день не ели и не ложились спать. Плач раздавался по всему дому. Рыбаки на лодке обшарили сетью реку далеко вокруг. Полиция начала розыски. Со станции были получены достоверные сведения, что ни одна женщина-бенгалка, по описанию похожая на Комолу, вчера на поезд не садилась.

В этот же день к вечеру приехал Чокроборти. Когда он внимательно выслушал рассказы о поведении Комолы за последние несколько дней, у него не оставалось сомнений: Комола бросилась в Ганг.

— Поэтому и Уми вчера ночью заплакала и вела себя так странно, — заметила Лочминия. — Надо было отогнать от ребенка злых духов.

В груди Ромеша все будто окаменело, — у него даже не было слез.

«Комола пришла ко мне из Ганга и снова исчезла в нем, как чистый цветок, принесенный во время праздника Пуджа в дар Гангу», — думал он.