Крупным планом

Когда завершился первый день съезда, ко мне подходили писатели, интересовались, каким объёмом будут выходить тома. Георгий Марчук попросил текст моего выступления — собирается напечатать в газете «Лггаратура 1 мастацтва». И душа моя похолодела, когда подумал, что ничего путного из идеи создания российско-белорусской библиотеки не выйдет. «Зароют» её российские чиновники, как сказал Сергей Владимирович, найдут причину отказать. А без согласия российской стороны, не будет поддержки и белорусов.

По-деловому, организованно прошёл второй день. Выступали писатели и гости. Легко, без трений избрали новое руководство Союза, председателем которого снова стал Николай Чергинец.

После шумного, многолюдного застолья, завершившего большое литературное событие, мы с Владимиром Илляшевичем отправились в гостиницу пешком. Мимо оперного театра, мимо выставочного зала, мимо аллеи лип, посаженных представителями различных городов, в том числе и трудящимися Таллина. Ил- ляшевич — таллинец, он фотографировал дерево и табличку возле него. А я фотографировал Владимира Николаевича рядом с табличкой и деревом. Он же всё твердил:

— Вот привезу и опубликую эти снимки в Таллине, чтоб не говорили, что в Беларуси не уважают Эстонию.

Главное впечатление от съезда — всё организовано хорошо, но кажется, будто о чём-то важном, о чём писатели должны были сказать, они так и не сказали. И нет уверенности в том, что новый Союз — будущий долгожитель, потому что заметные писательские силы остались в Союзе белорусских писателей. И достаточно смены руководства страны, чтобы многое поменялось в литературном хозяйстве Беларуси. Это особенно остро чувствуешь, когда подумаешь, сколь непрочны отношения Беларуси и России на державном уровне. Вот-вот возникнет проблема газа и нефти, точнее, проблема цен. Сложно объединяться и дружить против кого-то, гораздо легче быть вместе по взаимной приязни и добросердечию. Но до этого далеко, и дойдём ли когда-нибудь?

Вечером ко мне в номер постучалась одна областная поэтесса. Принесла коньяк и конфеты. Я сказал, что у меня есть свой коньяк, но она заявила, что обидится, если мы не откроем её бутылку. Открыли, выпили — я больше, она совсем чуть-чуть. Мы с нею познакомились несколько лет назад, на дне рождения Анатолия Аврутина. Ах, как она тогда расхваливала его, поэта и человека, как благодарна была ему за помощь, но, видимо, время в ней что-то поменяло, и теперь она говорила о нём только в мрачных тонах.

— Может быть, у вас это ревность — поэта к поэту? — спросил я.

— Ах, Иван Иванович, о чём вы говорите! Просто я разобралась в нём и вижу, что он собой представляет… Но я бы не хотела, чтобы вы рассказали ему, что я к вам приходила.

— И не собираюсь, — сказал я. — Много лет я руководил большой писательской организацией, мне часто поэты и прозаики высказывали своё мнение о коллегах, и если бы я не сдерживал себя, то мог бы заварить такую кашу — век не расхлебать. Так что не волнуйтесь. Но и вам советую своё к нему отношение высказывать лично, а не пытаться формировать мнение о нём окружающих. Поверьте, так будет лучше.

Когда она ушла, позвонил Анатолий Аврутин — завтра ждёт меня в гости. Я сказал, что приеду, и, возможно, не один, а с Илляшевичем.

24 декабря. В полдень мы с Владимиром Илляшевичем на такси поехали к Аврутину. По пути немного проехались по Минску, я показал своему гостю несколько мест, где он ещё не бывал. Его поражает чистота, ухоженность города, какая-то особая, очеловеченная атмосфера. Я рассказал ему две сценки из моих наблюдений за жизнью минчан.

Ехал я как-то по Минску в троллейбусе. Позднее солнечное утро, пассажиров немного, почти все сидят. Тишина. Но вот на остановке входит немолодой гражданин и давай с ходу чертыхаться — по-видимому, чем-то недоволен. Две женщины встали со своих мест, предложили ему сесть. «Чего это вы, дамы, уступаете место мне, мужику», — опешил гражданин. «А мы всем приезжим уступаем», — сказала одна. «Но почему вы решили, что я приезжий?» — «А мы давно заметили: если у нас кто-то бранится в транспорте, значит, приезжий».

А вот вторая. В 2002 году в составе небольшой делегации Союза городов-ге- роев я побывал в Минске. Тогда мы тоже остановились в гостинице «Беларусь». Рядом с гостиницей небольшой православный храм. В тот день мы уезжали из Минска. У нас оставалось немного белорусских денег, и мы, проходя мимо храма, отдали их пожилой женщине, что стояла не рядом с церковью, а чуть в отдалении. Мы поняли, что она просит милостыню. А Галина Ивановна Баринова дала ей какую-то крупную белорусскую купюру, после чего мы направились к автобусу. И тут услышали сзади шаги — нас догоняла эта женщина — и сразу к Галине Ивановне: «Извините, пожалуйста, но я не могу столько принять от одного человека, это не по-божески. Возьмите сдачу.»

Владимир Николаевич слушал меня, улыбался и, кажется, не верил.

Аврутины приняли нас радушно. Были они вдвоём — Анатолий Юрьевич и его жена, Зоя Григорьевна. Когда уже сидели за столом, пришёл их младший сын Олег — высокий, образованный парень, большой эрудит.