Круиз на корабле дураков/

На качающейся палубе это итак было непросто, но он на деревянный каток положил дощечку, и для начала показал, что на ней можно достаточно долго устоять. Ребята, конечно, повсеместно обзавелись катками и дощечками - всем стало интересно, кто кого перестоит, естественно на деньги. На переборке кормовой настройки нарисовал мишень для дартса и за четыре склянки игры в дротики, балансируя на катке, обобрал половину штрафной команды, пока вторая половина была сильно занята пиратскими штрафными пятнашками. Её он обобрал за следующие четыре склянки. Ребятки наши не бедствовали - мы своим богатеньким буратинам выдавали на карман регулярно и достаточно, но строго по заслугам, мотивируя это временным военным и походным положением, да просто чтоб все монеты сразу не просрали охламоны. А не сразу и с пользой даже приветствовалось.

Оставшись временно без монет, мальчишки, по-взрослому сурово сопя носиками, искали утешения в прекрасном всё у того же душки Своятушки. Ведь важным оказалось не только что и как воткнуть, но и куда. Разностороннее наше дарование изобразило однажды на той же переборке его величество без порток раком, афедроном к зрителю, и, чтоб без разночтений, на жопе корону нарисовал. Новая мишень пользовалась бешеной популярностью, но недолго, и стоила в оконцовке Свояте десяти линьков от сэра Грегори и долгого соскабливания "этого безобразия". Своята сделал выводы, внёс поправки - новая версия того же изображения была воспроизведена им на куске парусины, аккуратно пришпилена к всё той же переборке и провисела, пока не превратилась в хлам. В ребятишках наших полыхнула страсть к изобразительному искусству.

Резко вздорожала парусина и любые дощечки. Своята на своих факультативах срывал аншлаги. Он не просто умел рисовать, ведь нет такой профессии спортсмен, он по специальности при жизни был художником, или оформителем, а может иллюстратором? Где-то официально учился и даже немного преподавал. Короче, рисовал всё, что видел, а повидал он немало. И главное - рисовал на чём угодно самыми невероятными способами! Вот в каком ещё кошмаре можно увидеть пиратов, вышивающих крестиком? Или выжигающих лупой на рукоятях ножей и нун-чак?

Ну и, конечно же, добрались до собственных пиратских шкурок. Нужно отдать Свояте должное - он всячески этому противился и без приказа Командора никогда бы в сём позорище не участвовал. Да и мы, признаться, относились к этому неоднозначно. Выгода татуировок была очевидной, если с умом и красиво - перед пацанами замаячили нужные образы в благоприятном контексте. Но самим просто не хотелось! Захар, конечно, душу вынул нытьём, так ему стало нужно как у моряков, я ему сдуру и пообещал наколку, если рисовать научится не хуже Свояты. Понятно, что с моим дурацким везением, мне попался одарённый поганец! Своятушка, когда похвалил его успехи, под тяжестью моего взгляда чуть палубу не проломил! Мы же на самом деле пацанам вообще никогда не врали! Ну, я братца поздравил с простым выбором - он делает Захару самую клёвую наколку, или я его убью. Своятушка легко согласился - убивай, говорит. Ладно, думаю, чем же его купить дороже жизни? Блин, да он ведь так на ту выскобленную переборку поглядывает, что...

Я братца успокоил, живи, мол. Только у Захара портак обязательно появится, но как он к Свояте отнесётся, если у кого-нибудь получится лучше? И Своята никогда ничего не нарисует на "Д"Артаньяне", я ему даже гальюн покрасить не разрешу. С какого перепугу я командую кораблём? А я и не командую, я им владею. То есть командую штрафкомандой, которая владеет кораблём по договору с Командором, скреплённым его Командорским приказом. Братец мне, конечно, поверил, ведь усомниться в словах смертника просто один из видов суицида.

Дядя Грегори тоже, правда, он сказал, что приказа Командора не слышал, так я лишь посочувствовал его проблемам - придётся старому тащиться на "Бродягу" слушать приказ. Если не утопнет, конечно, у нас уже стало дурным тоном спускать шлюпки для таких визитов, и никому никаких предпочтений. Но деды наши старые лишь по меркам этого века, когда за тридцать - уже серьёзный возраст. Нормально смотался, а фиг ли ему оставалось, если я его за базар прям с мостика в море выкинул? Не нарочно, конечно, а чего он тростью размахался? Я ж не на вахте был, чтоб такое терпеть, надоело уже - поймал его на приём, он и выпал за борт. А когда вернулся, увидел на переборке юта его величество без порток и раком, афедроном к зрителю, с короной на жопе.